Мир падающих звезд III. Лесной хозяин

Гравий смотрел на жизнь исключительно правильно: сначала деньги, потом — чаи гонять. Я высыпал весь свой жиденький хабар на стол. Все семь костей.

Гравий открыл журнал.

— Маловато. По слухам-то — ты в день по рангу поднимаешь.

— Да я не планировал сегодня охотиться. Так, с товарищем по лесу прогулялись.

Гравий хмыкнул. Вписал имя и количество костей в журнал, отсчитал положенную сумму.

— Теперь и поболтать можно, — сказал я, прибрав деньги. — Так чего там, говоришь, в Сибири?

Чай Гравий заварил изумительный. Я даже не был уверен, есть ли там, собственно, чай. Разобрал малину, смородину, ещё какие-то ягоды. Казалось, с каждым глотком в жилы вливается энергия.

— Хорош! — похвалил я.

— Оттуда привёз, — сказал Гравий.

— А как ты вообще там оказался?

— Да не люблю на месте сидеть. И вообще с людьми не люблю. Одному лучше.

Гравий отпил из кружки с таким видом, как будто бы лично я его уже задолбал наглухо.

— Так что там, в Сибири? — повторил я вопрос. — Все вроде говорят, что самая жара сейчас в Европе.

— В Европе — жара, — подтвердил Гравий. — А в Сибири — холод. И тайга. Неделю можно идти — ни одного человека не встретишь.

По голосу было хрен поймёшь — то ли Гравия такой расклад радует, то ли пугает.

— А твари? — спросил я.

— Твари бесчинствуют. Множество их там. Но охотники хорошо укрепились, спуску не дают. Хотя этой зимой даже потусторонние являлись.

Я поставил кружку и прищурился.

— Так-так?

— Интересуешься? То-то же. Чертей налезло. Ох, и повоевали мы с ними! Чёрта одного ушатать — задача. А уж когда их на тебя полсотни прёт — тогда-то и веселье. Народ в Сибири суровый живёт. С такими — хоть в огонь, хоть в воду.

— А леших там, случаем, не водится?

— Забавно, что спросил. Есть лешие. Много. И водяные есть. Их выследить трудно. Сами-то они к людям нечасто выходят. Они всё больше сами по себе.

— Ну, что-то не знаю, — вспомнил я своего старого знакомого лешего. — Как по мне — очень даже компанейский мужик, так к людям и тянется.

— Так то здесь. Тут у вас все друг у друга на головах живут. А в Сибири на одного человека — десять вёрст тайги. Там лешему на людей плевать. Иной, может, и не знает, что есть какие-то люди.

Тут я уже капитально заинтересовался разговором.

— Так этих тварей там убивают, вообще? Или только смотрят?

— Убивают, когда придётся.

— И кости в них есть? И родии?

— Как в любой твари. Говорю же — их только выследить тяжело, потому как невидимы. Хотя есть одна хитрость, чтобы заставить лешего облик какой-нибудь принять.

— Что за хитрость?

Гравий допил чай и отодвинул кружку.

— Того не знаю. Не посвящали.

— А ты спрашивал?

Гравий кивнул.

— И что? Не сказали?

— Нет. Там знания от Наставника к Ученику передают, просто так не делятся.

Охренительно разумный подход.

— Зато как выманить лешего — это я знаю, — закончил Гравий. — Там не волшебство даже. Совсем обычные вещи.

Ого. Да Гравий-то полезный человек оказался! Не зря я сегодня сюда зарулил.

— Пойдёшь со мной на лешака? — спросил я напрямик.

— Пошёл бы, — пожал плечами Гравий. — Да только где ж ты его тут возьмёшь?

— Возьмёшь его ты — сам сказал, знаешь, как выманить. А как видимым сделать — это я надеюсь вскорости выяснить.

— Тогда людей побольше собирать нужно. Десяток — не меньше. А лучше больше. Лешак — это тебе не колдун. Там серьёзно всё.

Офигеть, новости. Значит, колдун — это по его меркам несерьёзно? Мы тут, значит, всё это время в бирюльки играем?

— Надо будет — соберём, — отрезал я. — Сам командовать буду.

— А ты Десятник? — Наконец-то в голосе Гравия прорезалась эмоция. Что-то вроде любопытства.

Я ещё раз окинул мысленным взглядом свои родии. Сорок четыре. Всего шесть штук осталось до левелапа. А там — плюшки! Один только Знак Воскрешения чего стоит. Ни много ни мало, воскрешает из мёртвых. В самом что ни на есть прямом смысле.

Жесть, конечно, и хрен знает, пригодится ли. Но если уж пригодится, то капитально.

— Без шести минут Десятник, — сказал я. — К выходу — точно буду, не беспокойся. Тебя-то где искать, если что?

— Здесь, — зевнул Гравий. — Я пока отсюда — никуда. Отдыхаю. После Сибири. А потом, наверное, обратно отправлюсь. Но лешака тебе пообещал — сделаю.

Мы пожали руки. Потом я свистнул соколу. Он вернулся ко мне, и я вышел из Оплота.

— Домой, — приказал кучеру, усаживаясь в карету. — Продуктивно день прошёл. Теперь и отдохнуть можно.

* * *

Отдыхал я до утра. А утро началось с того, что вспомнил — пора бы уже Тихонычу вернуться из Обрадово.

Он, как выяснилось вскоре, вернулся. Сидел в столовой, пил чай. Дожидался, пока я проснусь.

— Ну? — присаживаясь к столу, спросил я. — Чем порадуешь?

— Всё великолепно! Всё просто чудесно наладится теперь! — заверил меня Тихоныч. — Только нужно вложить около пятисот империалов.

— Знаешь, Тихоныч. Если в меня вложить около пятисот империалов — у меня тоже всё чудесно наладится. Как говорится, с деньгами — и дурак сможет.