Мир падающих звезд VII. Вий

— А если ты увидишь, что я умру в восемьдесят шесть лет от ожирения, на собственном таитянском острове, в окружении одиннадцати детей и семи действующих любовниц?

— Нет! Я увижу, что ты умрёшь сейчас!

— Бред какой-то. Скажи лучше, как пень раздобыть.

— Нет, я должна предсказать тебе смерть!

— Ну, окей. Предскажи, а потом про пень поболтаем.

— Ты умрёш-ш-шь, — заглядывая мне в глаза, прошипела птица. И ударила хвостом по камню.

— Спасибо, я в курсе. Так, насчёт пня…

От расстройства птица забилась в истерике и грохнулась с камня в воду. Я выдернул её за хвост, посадил обратно.

— Ты прикоснулся ко мне! — взвизгнула птица.

И вдруг рассыпалась пеплом, на камне осталось лежать единственное перо. Красивое. Изумрудно-зелёное, с фиолетовыми разводами и перламутровым отливом. И косточки. Золотые, пять штук.

Глава 15

— Всегда знал, что истерики до добра не доводят, — проворчал я.

Сдул пепел, перо вещей птицы отложил в сторону — задарю Марусе, она такие приколюхи любит, — принялся собирать кости. И заметил, что камень под ними не ровный. Расчистил рукавом остатки пепла.

В красно-коричневую поверхность камня был вдавлен отпечаток ладони с растопыренными пальцами. Не какая-нибудь гигантская хрень из банки — обычный отпечаток нормального человеческого размера.

Собственно, вариантов, что делать, было немного. Единственный возможный источник информации сдох от досады, теперь уж только самому решать. Не придумав ничего другого, я положил ладонь на отпечаток.

На всякий случай был готов к чему угодно, вплоть до внезапной атаки неведомых тварей из-под земли и с воздуха, но ничего подобного не произошло. Камень приятно потеплел. Перо, оставшееся от птички-истерички, чуть приподнялось и повисло в воздухе. А на поверхности камня проступили линии и кружочки — карта.

Перо взлетело выше. Коснулось одной точки на карте. И другой. Между точками протянулась извилистая красная линия. Угу. Маршрут построен. Спасибо, Алиса.

Точка, которой перо коснулось в первый раз — это, видимо, мое местонахождение, Полоцк. А конечная точка — собственно, конечная точка. Одна фигня — названий у точек не было. Ни у одной. Я ждал, но они не появились. Просто через какое-то время карта погасла, перо опустилось на мою ладонь, а камень под ладонью вновь стал холодным. Всё.

Ну, собственно, теперь надо перемещаться куда-то, где есть карта. При моей-то фотографической памяти с городом не ошибусь. А дальше, видимо, должно включиться перо.

* * *

Первым долгом я вернул пацанам лодку.

— Ишь ты! Живой!

— Ну даёт, пореченский!

— Наш человек! — слышал я высказывания охотников.

— Может, давай к нам? — хлопнул меня по плечу Глеб. — Чего там, в твоём Поречье, интересного? А тут что ни день — то какие-нибудь чудеса творятся.

— Спасибо за приглашение, конечно, однако вынужден отклонить. Пока у меня и в Поречье веселья хватает. Но я буду временами набегать.

— Набегай-набегай. Ещё помощь-то нужна какая?

— Не, всё нашёл, что хотел. Спасибо!

Далее я ушёл красиво — нащупал в кармане амулет и сгинул, не утруждая себя вычерчиванием Знака. Ну его нафиг, следы лишний раз оставлять. Конечно, охотники тут, как принято выражаться, добрые, но доверяю я по факту одному лишь Глебу. И того-то знаю — без году неделю.

Перенёсся я к себе в башню. Вышел из кабины, окинул задумчивым взглядом терминатора. Взять с собой, или ну его нафиг?.. Пожалуй, нафиг. Только внимание привлёчём. Введу себе правило: брать терминатора только на самые конкретные и неоспоримые разборки. А я пока еду хрен знает, куда. Кстати, да. Куда я вообще еду-то?

— Тихоныч? — заорал я, спускаясь вниз. — Наталья! Хэллоу? Энибади?

— Слушаю внимательно, — выскочил откуда ни возьмись Тихоныч.

— Карта у нас есть?

— Поречья-то? Имеется!

— Поречье я и без карты как свои пять пальцев знаю.

— Так чего же — губернии?

— Шире бери, Тихоныч. Материка, наверное… Или — Пекла.

Тихоныч побледнел. Я вдруг задумался над тем, что собираюсь, собственно говоря, рвануть не куда-нибудь, а в Пекло. Судя по направлению, которое увидел на карте — почти строго на запад. Н-да. Как же быстро растут дети… То есть, я. Кажется, буквально вчера я лежал за печкой и уныло втыкал в потолок. А теперь — вот. Владелец поместья, охотник в ранге Боярин, готовлюсь к первой вылазке туда, где живые не выживают.

— Этакого нет, — покачал Тихоныч головой. — Да и зачем оно вам, барин? Ну к чему все эти…

— Есть, Тихоныч, такое слово: «надо». Так, если у нас нет — то где есть?

— Не ведаю. Ну… в библиотеке, может быть.

— Кстати насчёт библиотеки… Ну да, ну да. Всё сходится.

— Что сходится, Владимир Всеволодович?

— Решительно всё, Тихоныч. Ладно, бывай, скоро зайду ещё.

Вернувшись в башню, я уже более традиционным способом телепортировался в комнату в трактире у Фёдора. Комната была пуста. Значит, Юлия перебралась к Абрамовым на ПМЖ. Ну, или квартирку себе сняла, как вариант. Ох, и не нравится мне этот её социальный лифт… Слово «социальный», если быстро произносить, вообще звучит как-то неоднозначно.