Мир падающих звезд VIII. Железный человек

— Это правда, Митрофан? — дрогнувшим голосом спросил один из парней.

— Да вы просто не знаете, что такое долги! — взвизгнул Митрофан.

В руке у него вдруг оказался кинжал. Чёрт его знает, откуда выхватил. Я опоздал на долю секунды, лезвие успело полоснуть меня по груди.

В следующее мгновение левой рукой я вывернул кисть Митрофана, сжимающую кинжал. Правой всадил сабельный клинок ему в сердце… Точнее, должен был всадить. Клинок скользнул в сторону, не причинив Митрофану вреда.

— Ну ты тварь! — восхитился я. — Никакого колдовства — а у самого амулет⁈ В рукояти кинжала был?

Удар. Митрофана швырнуло на землю.

— Пощади! — он закрыл лицо руками.

— Знаешь. Вот, даже если бы до сих пор собирался — сейчас бы передумал.

Меч. Не физический, лежащий на земле, а охотничий. Доспех Митрофана он проткнул, словно консервную банку.

Со стороны это смотрелось, наверное, очень странно. Я стоял в двух метрах от Митрофана и всё, что сделал, это взмахнул рукой с зажатой в ней одолженной саблей.

Но Митрофан на земле дёрнулся, а в груди, со стороны сердца, у него образовалась дыра. Голова Митрофана запрокинулась, глаза закатились. Из дыры в груди плеснула кровь.

— Вот и всё, господа. Дуэль окончена. Все свободны, всем спасибо. — Я вернул саблю парню, у которого её брал.

— Вы ранены, — пробормотал он.

Показал на мою грудь, располосованную кинжалом. Я опустил взгляд. Расстегнул рубашку, посмотрел на рану.

— Ерунда, сейчас вылечу.

Остановить кровь. Заживление.

Рана начала затягиваться, прямо на глазах у парня. Глаза эти становились всё больше и к тому моменту, как рана затянулась, выкатились на лоб.

— С трупом разберётесь сами? — Я принялся натягивать камзол. — А то у нас, охотников, правила простые. Тварей мы сжигаем дотла.

Глава 3

— Р-разберёмся, — заикнулся мой секундант.

Я кивнул.

— Доброй ночи вам желать поздновато, а утро вряд ли будет добрым. Возня с трупом — такое себе начало дня. Но тут уж сорян, сами виноваты. Друзей выбирать надо с умом. Да, и ещё. Тот, кто сунется за оплатой долгов этого полудурка к Варваре Михайловне, будет иметь дело со мной. Если вдруг есть такое желание, можем обсудить прямо сейчас. Чтобы мне меч два раза не доставать.

— Но, позвольте, — пробормотал разговорчивый. — А карточные долги?

— Да пофигу, какие.

— Но ведь карточный долг — долг чести! Вы благородный человек, вы должны понимать…

— Я — прежде всего разумный человек, лишенный предрассудков. И я абсолютно уверен, что игромания к чести имеет примерно такое же отношение, как невинный новорожденный младенец к прожженному ублюдку, убивающему невинных младенцев. В том, что вы давали деньги в долг спесивому идиоту, виновата только ваша глупость. Варвара Михайловна тут — вообще никаким боком. Уверен, что она не давала ни малейшего повода думать, что собирается оплачивать чьи-то долги. Вопросы? Предложения?

Я оглядел четверых гвардейцев. Ответом была гробовая тишина.

— Ну, нет, так нет. На этом — всё, господа. Желаю здравствовать.

Я прицепил к поясу кинжал, закинул на плечо мешок. Эффектно начертил мечом в воздухе Знак и исчез.

Переместился домой, к себе в башню. Дел в Петербурге было ещё немало, но оставаться там не хотелось. Мой дом — моя крепость. Здесь мне и дышится привольно, и отдыхается замечательно. Куда ещё идти усталому охотнику после битвы, если не домой?

Я уселся на кровать, принялся раздеваться. Пока стаскивал сапоги, взгляд упал на стоящую в углу новенькую ванну.

Хм-м. А ведь отличная идея! Давно пора.

Я повернул краны. Отрегулировал хлынувшую воду до приятной температуры и забрался в ванну.

Да! Не зря столько мучился с водопроводом. Вот оно — то, чего мне так не хватало. Пену бы ещё сюда, чтобы уж полный кайф. Надо будет озаботиться этим вопросом. Изобрести что-то такое и толкать аристократам за бешеные деньги. Сказать, что последняя столичная мода. Разлетаться будет не хуже зеркальных карпов — на которых, если верить Тихонычу, в последнее время просто сумасшедший спрос.

Чёрт, сколько ж тут возможностей для успешных стартапов, лопатой не раскидать! Кабы ещё твари не пёрли из всех щелей…

В дверь осторожно поскреблись.

— Заходи, Марусь. Ты почему не спишь?

— Шум услыхала, проснулась. Думаю, чего такое?

В комнату скользнула Маруся. В тонкой, почти прозрачной ночной рубашке. Увидела наполненную ванну, а в ванне — меня. Хихикнула, скромно отвела глаза. Но не удержалась — подошла ближе.

За окном занимался рассвет. Изящная фигурка Маруси сквозь рубашку соблазнительно просвечивала.

— Ну и как думаешь? Чего?

— Вы, Владимир Всеволодович.

— Тонкое наблюдение. Присоединяйся, раз пришла.

Я взял Марусю за талию, перетащил через край ванны. Благо, места хватало. Рубашка её тут же намокла и стала совсем прозрачной.

— Красота, — с удовольствием глядя на Марусю, похвалил я.

— Ох, и затейник вы, барин…

Маруся прильнула ко мне.

* * *

Завтракал я в гордом одиночестве. Захар угнал в Поречье к Марфе. Земляна вовсе пока не возвращалась.