Мир по Тому Хэнксу

Гэвин Эдвардс Мир по Тому Хэнксу: Жизненное кредо, благие намерения и добрые дела самого клевого парня Америки

Это – не официальная биография, но, когда я впервые связался с Томом Хэнксом по поводу книги, он ответил чудесным письмом (конечно, напечатанным на пишущей машинке) со словами: «В том, что касается правил жизни по мне, я не возражаю против использования времени и бумаги для записи таковых для грядущих поколений».

Гэвин Эдвардс

Биллу Типперу: ученому и джентльмену

КоЛибри ^®

Пролог О милых людях

Том Хэнкс – милейший человек. Погодите! Куда это вы?

Поскольку фраза «Том Хэнкс – милейший человек» резюмирует все, что многие люди знают об этом актере, давайте копнем глубже и начнем с понятия «милейший». Это слово редко бывает комплиментом, разве что в устах вежливых бабушек. Иной раз оно звучит почти как ругательство. «Мило», – скажете вы, когда блюдо съедобно, но не впечатляет, или о свидании вслепую, когда не захотите больше встречаться с этим человеком. Куда больше современное общество ценит бунт, звезд, поливающих грязью своих бывших, а также участников реалити-шоу, заявляющих: «Я пришел сюда не друзей заводить».

Понимаю: плохиши бывают невероятно забавными. СМИ десятилетиями с восторгом играли в лицемерную игру «Давайте я скажу, что не одобряю что-нибудь аморальное и сексуальное, и сделаю это как можно подробнее, чтобы все испытали порочное удовольствие». Но в последние годы эти выпады перебрались из телешоу о свиданиях, журналов со сплетнями и линий штрафного броска в центр нашей культуры, и сейчас все от поп-чартов до института американского президентства создают впечатление смеси из торжества с розами, перебрасывания пустыми фразами и шоу «Кому больше идёт?» (Who Wore It Best?).

Милый – значит, скучный. Милый – значит, никакой. Милый – значит, ванильный. Но если все будут бунтовщиками и контркультурой, то не останется культуры традиционной, которую шлют лесом плохие мальчики и девочки, – и жизнь превратится просто в гонку по нисходящей и мелочные стычки.

Я не собираюсь говорить вам, что надо быть милыми, поскольку это сделает мир лучше. Но я скажу, что добродетельный взгляд на жизнь – когда вы уважаете других и предпочитаете порядочность ругани по мелочам и перестрелкам косыми взглядами – создает благодарную обстановку, в которой жить приятнее. Ваниль – это особый вкус, а не его отсутствие. (Когда Томас Джефферсон впервые попробовал ванильное мороженое в Париже в 1780-е годы, ему так понравилась эта кулинарная новинка, что он переписал рецепт, и тот теперь хранится в Библиотеке Конгресса.)

Милый – давайте определим это качество как «отказ от сиюминутного потакания своим прихотям в пользу общего блага» – это дорога к построению хорошей семьи, созданию великих произведений искусства, отправке людей на Луну. Милые люди бывают суровыми и проливают кровь. Хорошие парни не выиграли бы во Второй мировой войне, если бы не жертвы миллионов людей. Что бы ни сформировало вашу этику – религиозные тексты, бабушка с дедушкой или повторы сериала «Парки и зоны отдыха» (Parks and Recreation), – вы должны сами отыскать способ стать милым человеком. Возможно, вы называете это по-другому, например «самопожертвование» или «человеческое достоинство».

Вот об этом и говорит Том Хэнкс, об этом и вся моя книга. Когда берешь интервью у друзей Тома Хэнкса, почти все они говорят вот что: «Как ты собираешься писать об этом парне?» Они тоже понимают, как трудно продать это качество – «милый». Но, когда утверждаются в мысли, что ты справишься, с радостью рассказывают, как повлияло на них знакомство с этим человеком.

«Дух захватывает от этой самой том-хэнксовости Тома Хэнкса. Он – национальное достояние Америки, чего от него и ожидаешь, но он не пресный, не гладенький, не обтекаемый, нет, он остроумный, веселый, жизнерадостный и человечный… а не ужасно миленький манекен» [1].

Стивен Фрай, национальное достояние Англии