Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме

Испанская инквизиция, избегая ответственности за огненную казнь еретиков, передавала их в руки светской власти, ибо жечь людей на кострах, ханжески Поясняли инквизиторы, никак недопустимо с точки зрения христианской морали. Никто из нас не позволит инквизиции так легко отделаться: ее руки в крови, она прекрасно знала о последствиях своих действий. Равным образом, когда практическое применение научного открытия узко и очевидно — скажем, если исследователь разрабатывает нервно-паралитический газ, — он не может оправдывать себя тем, что применение открытия его не касается, лишь потому, что газ в конечном счете пускают в ход не сами ученые, а военные, калеча и убивая. Еще более очевидный случай — добровольная работа ученого на правительство в обмен на гранты. Если ученый или мыслитель берет деньги, например у адмиралтейства, то он либо мошенник, если заведомо знает, что его исследование для ВМФ бесполезно, либо берет на себя ответственность за последствия, если уверен, что изготовит нечто пригодное для войны. Мы совершенно вправе славить и проклинать ученых в зависимости от того, к каким нововведениям приводит их труд.

Существенным примером может послужить научная карьера физика Эдварда Теллера, уроженца Венгрии. В детстве он пережил коммунистическую революцию, когда сподвижники Белы Куна[113] экспроприировали собственность среднего класса, в том числе и семьи Теллеров. Когда Эдвард учился в Мюнхене, он попал под трамвай и лишился части правой ступни, оставшись на всю жизнь хромым. Спектр его интересов охватывал и правило отбора в квантовой механике, и физику твердого тела, и космологию. Он свел физика Лео Силарда с отдыхавшим в июле 1939 г. на Лонг-Айленде Альбертом Эйнштейном — из этой встречи родилось письмо к президенту Франклину Рузвельту с настоятельной просьбой ввиду политических событий в нацистской Германии и развитием ее технологий заняться созданием собственной атомной, или ядерной, бомбы. Теллер вошел в проект «Манхэттен», отправился в Лос-Аламос и почти сразу же забастовал, не потому, что его напугали разрушительные возможности бомбы, а как раз наоборот: он хотел создать более грозное оружие, термоядерную или водородную бомбу (для разрушительной энергии атомной бомбы существует предел, водородная бомба такого «потолка» практически не имеет. Но водородной бомбе требуется также атомная в качестве спускового механизма).

Ядерная бомба была разработана и опробована, Германия и Япония капитулировали, война закончилась, а Теллер все еще настаивал на разработке «супероружия» для запугивания Советского Союза. Его задачу облегчало и растущее беспокойство по поводу восстановления, укрепления и милитаризации Советского Союза под властью Сталина, и общенациональная американская паранойя, вошедшая в историю под именем маккартизма. Препятствия же Теллеру чинил главным образом Оппенгеймер, возглавивший экспертный совет при послевоенном Комитете по атомной энергии. На правительственных слушаниях Теллер давал показания против Оппенгеймера, выразив сомнение в его лояльности по отношению к Соединенным Штатам. Считается, что именно это выступление Теллера решило дело: хотя расследования лояльности Оппенгеймера не последовало, но и допуска к секретным разработкам он был лишен, вышел из Комитета по атомной энергии, и путь Теллеру к созданию супероружия был открыт.