Мир, полный слез

Их взорам предстал длинный каменный портик с крытой галереей. Свод аркады уходил настолько далеко ввысь, что, когда Фетр запрокинула голову, ей показалось, что он теряется в бесконечности, и лишь ряд слабых желтоватых лампочек немного разгонял густую тьму. Фетр заметила даже несколько мотыльков, вероятно, облаченных в морозоустойчивое нижнее белье, которые вились вокруг этих далеких огней.

Почтовый ящик на массивных двойных дверях отсутствовал.

– Интересно, и где почтальон оставляет почту? – осведомился Орам, любивший лично приносить официальные повестки.

– Наверное, стучит в дверь.

Кнопка звонка была выкрашена ярью-медянкой, Когда Фетр нажала на нее, изнутри не донеслось ни единого звука. Казалось, они ждали целую вечность, так как восприятие времени нарушилось под влиянием холода и сомнений в том, что их кто-нибудь услышал. Стопы у Фетр совсем окоченели, и она принялась переминаться с ноги на ногу.

– Наверное, им далеко идти.

Ожидание затягивалось. И когда дверь внезапно и без всяких предупреждений распахнулась, они были удивлены. На пороге возникла миловидная женщина лет двадцати.

– Да? – осведомилась она.

Фетр и Орам предъявили свои удостоверения.

– Констебли Фетр и Орам, – пояснила Фетр. – Мы хотели бы поговорить с Тристаном Хикманом, если это возможно.

Вышедшая особа забрала удостоверения и принялась их изучать, прищурив глаза.

– Не знаю, – переведя взгляд на Фетр, ответила она. – Он только что приехал…

– Это важно.

Ее собеседница продолжала колебаться, однако властная интонация, документы и настойчивый вид Фетр были достаточно убедительны. И девушка уступила.

– Проходите, пожалуйста.

Она сделала шаг в сторону, и они вошли под своды замка, оказавшись в просторном зале, убранном в средневековом стиле: он был заставлен доспехами, старинной, но изящной мебелью, на стенах висели портреты маслом, а в центре располагался огромный камин.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – промолвила женщина.

Петляя между многочисленными украшениями, роялем и чучелом медведя, которому явно надоело стоять на задних лапах, взирая на исключительно изысканный образчик мейсенского фарфора, они прошли через зал к лестнице и, поднявшись по ней, свернули направо, в галерею, а затем налево, в коридор, уходивший в глубь замка. И наконец они оказались в той самой комнате, в которой Елена и Айзенменгер накануне пили шампанское.

– Пожалуйста, подождите здесь, а я посмотрю, освободился ли мистер Хикман.

И она вышла, оставив их наслаждаться великолепием обстановки.

– Черт побери! – заметил Орам. – Я не отказался бы с ней поразвлечься.

– Да что ты говоришь? – вздохнула Фетр.

– Интересно, у нее есть кто-нибудь?

– Интересно, она считает тебя таким же отвратительным, как и я?

– Она – иностранка.

– Да?

– Ты что, не слышала? Никто из них не умеет правильно произносить слово «мистер». Наверное, француженка.

– Я и не знала, что ты такой знаток.

Он передернул плечами, давая понять, что она еще многого о нем не знает, и, довольный тем, что поставил ее на место, принялся осматривать комнату. На столике, где Тристан накануне разливал шампанское, он обнаружил нефритовую китайскую головоломку. И несомненно, уделил бы ей больше внимания, если бы догадывался о ее цене, вернее, о том, что она бесценна.

Фетр в это время изучала портрет какого-то джентльмена XIX века со столь заросшей физиономией, что лицо его едва виднелось из-под усов, бороды и бакенбардов.

– Интересно, кто это?

– Какой-нибудь предок, – подняв глаза, предположил Орам.

Фетр решила, что настало время восстановить субординацию.

– Это я и без тебя знаю. Меня интересует, кто именно.

Орам подошел к Фетр, и оба уставились на портрет с таким видом, словно сосредоточенность взгляда могла компенсировать отсутствие информации.

– Не знаю, – пожал он наконец плечами.

– Кем бы он ни был, он наверняка до сих пор бродит ночами по коридорам и пристает к призракам горничных.

Дверь отворилась, и в комнату вошел аристократического вида мужчина средних лет в голубом свитере, надетом поверх рубашки и галстука.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – гостеприимно улыбнулся он. – Тристан Хикман. Вы хотели меня видеть?

Фетр предъявила удостоверение.

– Я – констебль-детектив Фетр, это констебль Орам.

– Фетр? Какая забавная фамилия.

– Только когда она принадлежит кому-нибудь другому.

– Прошу прощения. – Хикман опустил голову. – Я не хотел вас обидеть. Садитесь, пожалуйста. – И он указал на кресла вокруг большого кофейного столика. – Чем я могу вам помочь?

– Мы здесь по поводу сгоревшей машины.

– Да, конечно. Какая ужасная история! Я так понял, кто-то погиб?

– Это произошло на границе вашего поместья, – невозмутимо продолжила Фетр.

– Да, Малькольм сказал мне.

Фетр знала, что Сорвин интересуется Грошонгом, но в ее задачу входило лишь побеседовать с Хикманом.

– Можно узнать, где вы, были вчера в шесть часов вечера?

– Ехал сюда из Лондона, – ответил Хикман, явно удивленный вопросом. – Прибыл около четверти восьмого.

– А когда вы выехали из Лондона?

– В пять.

– Кто-нибудь может подтвердить это?

Лицо Хикмана становилось все более испуганным.