Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке

Я увидел в лагере группу знакомых мне горцев, которые беседовали с людьми, которых я никогда раньше не видел: тремя мужчинами, двумя женщинами и ребенком. Наконец-то я увидел устрашающих речных людей! Они оказались вовсе не похожи на опасных чудовищ, какими я подсознательно представлял их себе, а вполне обычными новогвинейцами, по виду ничем не отличающимися от моих хозяев-горцев. Ребенок и женщины были совсем не страшными. Трое мужчин были вооружены луками и стрелами (так же, как и все мои горцы), одеты в футболки и совсем не было похоже, что они собираются развязать военные действия. Разговор между горцами и речными людьми был вполне мирным, в нем не чувствовалось напряжения. Как выяснилось, эта группа речных людей направлялась на побережье и специально зашла в наш лагерь, возможно, чтобы продемонстрировать свои мирные намерения и избежать недоразумений, в результате которых мы могли бы на них напасть.

Для горцев и речных людей этот визит явно был заурядным эпизодом их сложных взаимоотношений, включавших широкий спектр поведенческих реакций: от редких убийств из засады и более частых (как считалось) убийств при помощи яда и колдовства до определенных действий, право на которые взаимно признавалось (например, проходить через земли друг друга по пути на побережье или обмениваться визитами вежливости) или не признавалось (например, добывать пищу, топливо и воду на чужой территории). Разногласия по некоторым вопросам (вроде вопроса о принадлежности заброшенной хижины и огорода) иногда приводили к вспышкам насилия; браки с людьми из другой деревни случались примерно с такой же частотой, как убийства из засады (примерно один раз на протяжении жизни двух поколений). Все это имело место между двумя группами людей, которые, на мой взгляд, выглядели одинаково, говорили на разных, но родственных языках, понятных жителям обеих деревень, однако описывали друг друга в терминах, которые скорее подходят злобным нелюдям, и считали друг друга своими злейшими врагами.

Взаимно запретные территории

Теоретически пространственные отношения соседствующих традиционных сообществ могут охватывать целый спектр возможностей; на одном полюсе — охрана фиксированных границ несмежных территорий и запрет их совместного использования, на другом — свободный доступ всех желающих и отсутствие собственности на землю. Возможно, ни одна община не придерживается того или иного принципа в бескомпромиссно чистом виде, однако некоторые из них склонны к первому подходу. Например, таковы мои друзья-горцы, которых я только что описал: они охраняют границы своей четко определенной территории, они предъявляют исключительные права на ресурсы в ее пределах, они разрешают чужакам исключительно транзитный проход и лишь изредка — смешанные браки.

К другим сообществам, исповедующим первый подход, относятся дани, живущие в долине Балием, в западной части Центрального нагорья Новой Гвинеи, инупиаты (одна из групп инуитов[7]) северо-западной Аляски, айны, обитающие на севере Японии, йолнгу — австралийские аборигены с полуострова Арнемленд на северо-западе континента, а также индейцы-шошоны из долины Оуэнс в Калифорнии и индейцы яномамо, живущие в Бразилии и Венесуэле. Например, дани культивируют огороды, отделенные ничейной землей от огородов соседней группы дани. Каждая группа строит линию деревянных сторожевых вышек высотой до 30 футов на своей стороне ничейной земли; вышки имеют наверху платформы, достаточно просторные, чтобы на них мог поместиться один человек. Каждый день мужчины по очереди несут вахту на вышке, а их товарищи сидят у подножья, охраняя вышку и часового, который оглядывает окрестности, чтобы обнаружить подкрадывающихся врагов и поднять тревогу в случае внезапного нападения.