Мир позавчера

На американском фронтире, где население было редким, школьное здание, состоящее из одной комнаты, было обычным явлением. Поскольку на расстоянии, которое можно было ежедневно преодолевать, жило совсем немного детей, школы могли позволить себе только единственный класс и единственного учителя и дети всех возрастов должны были обучаться вместе в одной комнате. Однако школа из одной комнаты для современных Соединенных Штатах — лишь романтическое воспоминание о прошлом (за исключением малонаселенных сельских районов). Вместо этого во всех городах и в сельской местности с умеренно плотным населением дети учатся и играют в одновозрастных группах. Школьные классы подбираются по возрасту, так что одноклассники отличаются друг от друга не больше чем на год. Группы детей на игровых площадках не так строго разделяются по возрасту; однако в густонаселенных районах достаточно детей, живущих по соседству, чтобы двенадцатилетним не приходилось играть с трехлетними. Такая норма объединения детей близкого возраста свойственна не только современным обществам, имеющим государственное управление и школы, но и многолюдным до-государственным общностям вследствие одного и того же основополагающего демографического факта: наличие множества детей близкого возраста, живущих по соседству. Например, многие африканские вождества имеют или имели возрастные когорты, в которых дети близкого возраста одновременно проходили инициацию или обрезание, а у зулусов воинские отряды формировались из мальчиков одного и того же возраста.

Однако другие демографические реалии приводят к другому результату в малочисленных сообществах, напоминающих школы, состоящие из одной комнаты. В типичной группе охотников-собирателей из 30 человек насчитывается в среднем только около дюжины детей, не достигших подросткового возраста, причем детей обоих полов и разных возрастов. Поэтому невозможно создать игровые группы детей близкого возраста, как это бывает в больших поселениях, и все дети образуют единую разновозрастную игровую группу. Такие наблюдения делались применительно ко всем изучавшимся малочисленным сообществам охотников-собирателей.

И младшие, и старшие дети в таких разновозрастных игровых группах выигрывают от совместного времяпрепровождения. Младшие быстрее социализируются благодаря тому, что общаются не только со взрослыми, но и со старшими детьми, а старшие приобретают опыт ухода за малышами. Приобретение такого опыта объясняет, почему охотники-собиратели делаются умелыми родителями уже в юном возрасте. Хотя в западном обществе тоже много родителей-подростков, к тому же не состоящих в браке, они оказываются не самыми лучшими родителями из-за своей неопытности и незрелости. В малочисленных же сообществах подросток, став родителем, уже много лет до этого принимал участие в уходе за малышами.

Например, когда я вел исследования в глухой новогвинейской деревушке, 12-летняя девочка по имени Дарси была назначена мне в поварихи. Когда я вернулся в эту деревню через два года, выяснилось, что за это время Дарси вышла замуж и теперь, в возрасте 14 лет, держала на руках своего первого ребенка. Сначала я подумал, что в отношении ее возраста наверняка произошла ошибка и что на самом деле ей лет 16-17. Однако отец Дарси был как раз тем человеком, который вел в деревне записи рождений и смертей, и он лично зафиксировал дату ее рождения. Я тогда подумал: как может девочка 14 лет от роду быть умелой матерью? В Соединенных Штатах мужчине было бы запрещено законом жениться на столь юной девушке. Однако Дарси уверенно управлялась со своим младенцем, ничуть не уступая более старшим матерям в деревне. В конце концов я сообразил, что Дарси уже на протяжении нескольких лет ухаживала за малышами. В свои 14 лет она была лучше подготовлена к роли родителя, чем я, когда впервые стал отцом в 49 лет.