Мир православный (национальная идея многовекового развития России)

Поразительным образом из одной этой точки вдруг раскрывается картина: да, монотеизм и вдруг – триипостасность. До этого самое большее, что мы знали, монотеизм сопряжен с моноипостасностью, коли монотеизм – значит моноипостасность. Здесь же открывается удивительная бездна: Отец, вечно рождающийся Сын, вечно исходящий Дух Святой. Причем мы никогда не знаем, что значит «вечно рождающийся» или «вечно рожденный». Не знаю. А что такое «исходящий»? Не знаю. А какая разница между этим? Не знаю. Знаю только одно, что тут что-то разное. Указывается различие, хотя то, что происходит, мы не знаем. Как вечно рождается и как вечно исходит, знать не можем. Это поистине нетривиальное утверждение. Я думаю, что Н. Бор, если бы немножко вдумался в это, он был бы просто в восторге потрясающем, а впрочем, возможно, что он говорил и об этом.

Любопытно, что когда говорят об истории Церкви (как научной и учебной дисциплине), то речь почти всё время идет об истории ересей. В чём тут дело? А дело в том, что постоянно хочется исправить христианство. Ведь то, что оно говорит, ни в какие ворота не лезет, а потому и начинают исправлять… Как это Бог мог воплотиться на самом деле? И начинают придумывать… да нет, это только казалось, что Он воплотился, это только казалось, что Он страдал, ничего подобного. На самом деле вовсе Бог не воплощался, Он не может воплотиться, что вы. Так возникает ересь докетизма. Потом приходит другое исправление христианства: нет-нет, родился человек Иисус, конечно, как положено, так и родился, но в Него, за Его добродетели, за Его святость вселился Бог – Логос, который в Нём пребывал. Иногда пребывал, а иногда уходил. Помните ересь несторианскую? Всё, кажется, «разумно», однако отцы восставали – ересь! Почему ересь? По очень простой причине: это не соответствовало фактам, которые изложены в Евангелии. На этом основании отвергались различные еретические точки зрения. Видите, язычество постоянно пыталось и до сих пор пытается «исправить» христианство, поместить его в прокрустово ложе нашей логики, нашего мышления, философских представлений. Отсюда – ересь за ересью. Ересь – это попытки «исправления» христианства.

Да что же это были за мудрецы, которые могли придумать такие истины, что все философы мира с ними справиться не могут? Рыбаки – и этим всё сказано, больше ничего говорить не надо. Итак, рыбаки – и такие потрясающие глубины. Что же, они сами до всего этого додумались? Разумеется нет. Не их это учение, это люди простые, не книжные, они только передали то, что слышали… Они передали, как свидетели: «То, что мы слышали, то, что мы осязали, – пишет Иоанн Богослов, – о слове, жизни повествуем вам». Скажите, неужели это не серьезный аргумент? Откуда же могло возникнуть такое учение? Из уст таких простых людей, да у них один только Павел и был образованный, да он и не был в числе двенадцати. Откуда же это всё? Одного этого рассуждения достаточно, чтобы признать сверхъестественное происхождение христианства.

Я бы еще остановился на научно-философском аргументе. Он сводится к тому, что истинность христианства, как и другой любой религии, как и любой научной теории, может быть подтверждена двумя вещами.

1. Необходимо наличие фактов, которые подтверждают ее основные установки.

2. Должна быть предусмотрена возможность проверки этих утверждений. Это так называемый принцип верифицируемости.

К примеру, многие элементарные частицы были открыты за десятки лет до того, как они были признаны, в конце концов, научным фактом. Точнее, делались теоретические предсказания об их существовании, однако вопрос считался окончательно решенным только тогда, когда эти предсказания получали экспериментальное подтверждение.

Так вот, если формально рассматривать христианство с чисто научной точки зрения, то открывается очень интересная картина. Имеется огромное, никакому исчислению не поддающееся множество фактов, свидетельствующих об его сверхъестественности. Вспомним имена Иоанна Кронштадтского, Ксении Петербургской, Амвросия Оптинского и зададимся вопросом: те огромные горы фактов, свидетельств очевидцев о совершенных ими чудесах – действительно имели место или нет? Или, может быть, лучше их просто отрицать?