Мир приключений, 1918 № 02

«Питеръ, какъ всегда, бѣжалъ за мной; онъ былъ доволенъ, вполнѣ доволенъ. Иногда онъ останавливался и лаялъ, просто такъ, отъ радости; это былъ веселый, счастливый лай. И, повѣрьте, если бы я могъ, я лаялъ бы заодно съ нимъ. Потомъ онъ обгонялъ меня, шелъ впереди, такъ важно, степенно, и ни Богъ, ни человѣкъ не могъ бы сказать, что въ слѣдующую минуту выдумаетъ мой малышъ. Питера я не могъ считать собакой; въ немъ жили такія мысли, такія чувства, какихъ нѣтъ у животныхъ, да и у многихъ людей также… включая и меня.

«Онъ былъ бѣлый, съ небольшими черными пятнами, которыя придавали ему видъ породистаго пса. Его шерсть вилась, а пятнышки вокругъ глазъ походили на очки. На его черномъ лбу бѣлѣлъ полумѣсяцъ. Ростомъ онъ былъ чуть-чуть покрупнѣе молодой лисицы; несмотря на недостатокъ силы, относился онъ къ людямъ довѣрчиво, и такъ уважалъ себя, какъ немноііе изъ людей. Мы чувствовали себя счастливыми вмѣстѣ, счастливыми, когда бродили, когда мечтали, когда голодали или пирогали; все намъ было нипочемъ. По ночамъ мой песикъ ложился подлѣ меня и прижих алъ свой холодный носикъ къ моей шеѣ.

«Я уже сказалъ вамъ, что мы брели на сѣверъ, и вотъ однажды пришли къ развътвленпо дорогъ. Я сразу сообразилъ, что это не развѣтвленіе, а объѣздъ; отъ главной дороги отходила скалистая дорожка и, судя по направленію и расположенію мѣстности, я рѣшилъ, что дальше она соединялась съ большимъ шоссе. Мѣстами объѣздъ поросъ травой: видимо, по дорожкѣ мало ходили и ѣздили, хотя въ былое время она могла служить большой дорогой. Питеръ очень любилъ именно такія заросшія дорожки, и завернулъ на нее. Нечего и говорить, что я двинулся за нимъ. Я пошелъ бы за Питеромъ хоть въ адъ, вздумай маленькій упрямецъ отправиться въ пекло.

«Такъ мы шли; дорога дѣлалась хуже; встрѣчались чурбаны, обломки скалъ, глубокія поросшія травой выбоины. Скоро мы натолкнулись на ручей, — славный такой, журчащій и глубокій. Подлѣ него мы остановились, чтобы поѣсть и запить ѣду водой. Прежде черезъ ручей перекидывался мостъ; вѣроятно, это было въ тѣ дни, когда дорожка служила главнымъ путемъ, — но теперь мостъ обвалился и сгнилъ. Уцѣлѣло всего одно бревно, которое могло служить кладкой для такихъ путниковъ, какъ мы съ Питеромъ. Нѣкоторыя собаки побоялись бы итти по этой балкѣ, но не Питеръ. Онъ, не сморгнувъ, затопалъ по кладкѣ вслѣдъ за мной. Думается мнѣ, что мой малышъ ступалъ увѣреннѣе, чѣмъ я.

«Мы закусили; подходилъ закатъ, и мы съ Питеромъ двинулись дальше, спрашивая себя, дойдемъ ли мы къ ночи до большой дороги. Идя по маленькой дорожкѣ, мы увидѣли длинную каменную ограду, которая тянулась по ея краю. Черезъ нѣсколько саженъ мы увидѣли небольшую рѣшетчатую калитку, и ни Питеръ, ни я не удержались отъ желанія заглянуть черезъ ея рѣшетчатыя створки. Вы всѣ знаете крупные загородные дома на окраинахъ городовъ. Ну, такого, какъ тотъ, рѣдко удавалось мнѣ видѣть. Кругомъ него росли огромныя деревья; между ними были дорожки, а по ихъ окраинамъ стояли скамейки; посреди лужайки билъ фонтанъ, красивый, журчащій. Дальше между деревьями темнѣлъ большой барскій высокій мрачный домъ.

«Я опустилъ глаза на Питера; мнѣ хотѣлось узнать, что думаетъ объ этой картинѣ мой песикъ, и я увидѣлъ, что онъ носомъ такъ и втягиваетъ воздухъ, такъ и втягиваетъ; нюхаетъ', значитъ, и въ то. же время сильно размахиваетъ хвостомъ. Сначала я не понялъ, почему онъ такъ волнуется, но, посмотрѣвъ хорошенько, замѣтилъ то, чего сразу не разглядѣлъ. На одной изъ скамеекъ сидѣла женщина и читала книгу. Судя по ея переднику и наколкѣ на головѣ, я понялъ, что это одна изъ служанокъ хозяевъ дома; футахъ въ двѣнадцати отъ нея я также замѣтилъ сидѣвшаго въ травѣ маленькаго мальчика.

«Этотъ-то мальчилъ и привлекалъ Питера, Онъ былъ такой чистенькій, миленькій, въ носкахъ до щиколотокъ и въ голубомъ костюмчикѣ. Его волосы казались золотомъ въ лучахъ солнца. Но онъ не бѣгалъ и не рѣзвился, какъ подобаетъ ребенку, а неподвижно сидѣлъ въ травѣ и смотрѣлъ куда-то прямо передъ собой.

«Минуты черезъ двѣ онъ сказалъ что-то такимъ жалобнымъ, такимъ нѣжнымъ голоскомъ. Мы съ Питеромъ были далеко отъ него и не могли разслышать словъ; няня же услышала, оторвалась отъ книги и посмотрѣла на малыша.

«— Сейчасъ же идите сюда! — приказала она.

«Ея-то слова мы отлично разслышали; она говорипа громко и бранчливымъ тономъ. Питеръ сердито посмотрѣлъ на нее. — Сейчасъ сюда, — продолжала няня, — и я отведу васъ въ домъ.

«Мальчикъ поднялся съ травы, но необыкновенно медленно. Раза два онъ качнулся на ножкахъ, потомъ пошелъ осторожно, заботливо, и при этомъ вытягивалъ передъ собой руку»; вдругъ онъ упалъ ничкомъ въ траву.

«Когда дѣвушка подянла его и поставила на ноги, мы услыхали звукъ, который заставилъ меня выбраниться, какъ разбойникъ. Звукъ этотъ было заглушенное рыданіе, и въ немъ я уловилъ печаль ребенка, душу раздирающую печаль. Питеръ глухо заворчалъ, и на всей его спинѣ поднялась шерсть.