Мир приключений, 1926 № 04

Форд понемногу снова начал развивать скорость и машина, словно какой-то смятенный дух, неслась все быстрее по улице. Изобретатель указал на низкое здание, мимо которого они проезжали, и промолвил:

— Видите эту шорную мастерскую; она обречена на гибель.

Между тем автомобиль завернул на самую средину Удворд-Авеню, главной артерии города. Машина прокладывала себе дорогу посреди сотен экипажей. Скорость ее равнялась 8 милям в час.

— Да, так насчет этого шорника, — продолжал Форд, — я был у него в мастерской и заказывал покрышку для мотора. Я слышал, как он сказал своему сыну: «Эта штука нас разорит. Они там крутят какую-то ручку и машина едет. Она может обогнать самого дьявола».

— Значит уже существует предубеждение против автомобиля? — спросил Коб.

— О, этого нельзя сказать. Несколько извозчиков приходили ко мне и просили установить двигатели на их подводах, считая, что это удешевит работу. Но приделать мотор к обыкновенной повозке невозможно. Нужна совсем особая конструкция.

Тут они заметили перед собой медленно катившуюся тяжело нагруженную телегу. Сердитый возчик свирепо смотрел на них и махал кулаками. Они могли видеть, как его губы двигались, но благодаря трескотне мотора до их ушей не долетело ни звука. Машина промелькнула мимо, как молния.

Звон трамваев смешивался с воем автомобильной сирены, и это вносило совсем новую ноту в уличную жизнь. Чудесная машина скользила по земле с необычайной легкостью, ловко пробираясь среди подвод, повозок, экипажей и велосипедов. Прохожие оборачивались, улыбаясь радостно и недоумевающе. Коб подумал, что шум автомобиля, этот новый голос цивилизации, должен был звучать в их ушах, как изысканнейшая музыка, абсолютная новизна которой заставляла слушать ее с наслаждением.

* * *

Теперь они выехали за город и как стрела неслись по шоссе мимо оснеженных полей и огородов, опустошенных зимой. Миля за милей оставались позади. Вскоре дорога совершенно опустела. Лишь где-то далеко перед ними шагом подвигалась какая-то повозка.

Нажав грушу сирены, Форд затрубил.

И тут случилось то, чего Коб с тревогой ожидал в течение целого утра. Лошадь прижала уши и понесла. Но само собой разумеется, что ее отчаянный перепуганный галоп не мог соперничать с мощной скоростью машины. Следующие 5 секунд автомобиль поровнялся с повозкой. Коб успел разглядеть какую-то старуху в старомодной уродливой шляпке с лентами, которые теперь развевались в разные стороны, словно ванты корабля, захваченного циклоном. Совсем растерявшаяся старуха выпустила возжи и в безумном страхе сжимала голову руками.

— Остановитесь! — крикнул Коб своему спутнику. — Вы еще больше пугаете эту проклятую клячу.

Форд, повидимому, готовился последовать этому совету. Его нога уже упиралась в рычаг тормаза. Но в это мгновение колесо телеги наехало на выдавшийся камень. Пустые бидоны из под молока с треском посыпались на дорогу. Совсем взбесившаяся лошадь круто рванула в сторону и прыгнула через канаву, позади которой вздымалась изгородь в виде невысокого земляного вала. Миг спустя все — лошадь, телега и старая женщина — обратились в один клубок на дне канавы. Коб невольно вскрикнул. В воздухе мелькали копыта и видно было, как вокруг одной из лошадиных ног обвилась черная лента шляпы.

Форд остановил свою машину и двое мужчин выскочили из нее. Коб схватил под уздцы дрожавшую всем телом лошадь и вывел ее из канавы. Форд склонился над телом старухи.

Форд и репортер бросились к старухе.

— Боже милосердный, — сказал он, — да это Фанни Мэдокс!

Все лицо старухи было покрыто, грязью и кровью. Впрочем, свалившись в полную талой воды канаву, она не могла получить сильных ушибов при падении. Но на левом виске ее выделялось огромное пятно сине-багрового оттенка — след лошадиного копыта. Пятно это было чуть-чуть вдавлено посредине.

— Боюсь, что дело плохо, — пробормотал Коб.

Форд молча кивнул головой. Репортер привязал все еще бившуюся лошадь к телеграфному столбу и затем оба они осторожно подняли тело старой Фанни Мэдокс в автомобиль. Форд заботливо покрыл мертвую старуху брезентом. Потом он вытер окровавленные руки о снег.

— Надо ехать назад, — промолвил он задумчиво, но без особого волнения. — За лошадью мы пришлем из города.

Машина сделала полный оборот и тихо, тихо они тронулись в обратный путь. Кроме них никого не было видно кругом на целую милю.

Напряженное молчание становилось тягостным. Коб сделал попытку прервать его.

— Вы знали эту женщину? — спросил он.

Попрежнему сосредоточенно Форд кивнул головой:

— Да. Ее зять работает у нас, а дочь живет на ферме в 3-х милях отсюда. Я много раз говорил этому идиоту, что нельзя отпускать старуху одну с лошадью и подводой в город. Но он меня не слушал. Жена его слишком занята по хозяйству, а взять работника он не хотел. Надо-же было кому-нибудь продавать молоко. Вот они и определили к этому делу старую мамашу, хотя она ужасно боялась лошадей… Да, невеселая старость выпала на долю бедной Фанни.