Мир приключений, 1926 № 04

— Ой бяда! сать саво (очень хорошо), ладно-же мы попали, — шепчет Пырерко.

Часа полтора прошло, пока Леткову удалось доползти до намеченного холма, отстоявшего тысячи на две шагов от оленей. Сердце бурно билось в груди и дыхание прерывалось от трудного пути. Каждый неосторожный шаг, движение, или сорвавшийся из-под ноги камень, могли вспугнуть дикарей. Едкий пот обильно струится по лбу и щекам, попадая в глаза. Осторожно, положив маузер на камни, Летков осматривает поле действия в бинокль. Олени все так же мирно продолжают щипать мох, передвинувшись немного на юг.

После тщательного наблюдения Летков разсмотрел какую-то серую массу в камнях, совсем вблизи от оленей.

— Ну и Василий! вот молодчина! поди шагов на двести подобрался… В этот момент один из оленей-сторожей делает громадный прыжок и падает на землю. Один есть! — мелькает у Леткова и вместе с тем до него докатывается звук выстрела. Все олени быстро — быстро несутся на Пырерко, пытаясь уйти из долины через южный проход. Почти одновременно раскатываются еще два выстрела, гулкое эхо звенит в горах. Результатов выстрелов Летков уже не видит, все его внимание поглощено дикарями. От двух последних выстрелов Пырерко, олени резко поворачивают и бешено мчатся к Леткову. Заломив ветвистые рога на спину и вытянувшись в воздухе в нитку, впереди несется, очевидно, вожак.

Рано еще, далеко… соображает Летков, беря вожака на мушку… Поди шагов тысячу еще есть! Звучит еще один выстрел, посланный Василием вдогонку. Летков весь живет в правом глазе и черной мушке, неумолимо идущей за оленем.

Вдруг олень вожак, а за ним и все стадо, резко поворачивают, сильными бросками начиная подниматься в гору, где оставлены собаки. Эх ты, черти!.. Учуяли, — мелькает у Леткова и он уверенно нажимает на собачку.

Ррраз! резко отрывает маузер, и вожак, перекувырнувшись через голову, остается на месте. Быстро, быстро посылается новый патрон в казенник, а пустой вылетает, с силой ударившись о камень.

Бббах! Бббах! Бббах! — рявкает маузер. Олени уже поднялись на гору. Еще один…. последний…. и Летков лихорадочно схватывает на прицел последнюю рогатую фигуру… Бббах!

С горы несется дружное и свирепое завывание упряжки. Очевидно, олени выперли прямо на собак.

— Ну, теперь будет каша — говорит Летков вслух, отирая пот, и спешит спуститься вниз, в долину, где сходится с Василием.

— Семеныч! бяжим к собакам, а то бяда, оторвутся да пойдут за оленями! — кричит Пырерко и оба снова бегут и карабкаются в гору. Миновали мертвого вожака, вот еще лежит олень и судорожно бьет ногами — не до него теперь. Вой псов переходит в неистовый звериный рев и вдруг сразу затихает. От сильного напряжения и подъема на гору не хватает дыханья, в глазах идут красные и зеленые полосы… еще немного… еще… поднялись. Собак на прежнем месте нет.

— Эка бяда, пропали теперь мы, как без собак-то будем — еле-еле выговаривает Василий.

— Молчи!.. Слушай, — прерывает Летков.

Где-то далеко слышится повизгивание и ворчанье. Промышленники бегут туда. В середине большой кучи камней и скал лежат кверху полозьями нарты, все из них вывалилось и разсыпалось по снегу. Вся куча собак темным пятном ворчит и копошится над чем-то.

— Ну, еще хорошо окончилось! — на бегу кричит Летков. — Видишь, дикаря схватили! — Собаки, в упряжке, рвут и пожирают оленя вместе со шкурой, шерстью. Внутренности дикаря разорваны. Среди крови и кишек хозяйничает Торос, весь вымазавшийся в крови. Остальные псы усердствуют по соседству.

Собаки рвут и пожирают оленя вместе со шкурой, шерстью.

— Ой бяда, бяда. Ля! Ля! — кричит Пырерко и оттаскивает собак от оленя. Соединенными усилиями удается кое-как водворить порядок и оттащить рвущихся к оленю собак.

— Ой какой собака-то сильной! Прямо звери ведь. Нигде Новой Земля такой собака нет, как у нас, Семеныч, — пыхтит Василий. Попорченного оленя тщательно свежуют и кормят собак до отвала.

Полярные сумерки быстро падают на покрытую снегом землю.

— Давай, сами станем обырдать маленько, да спать, завтра уже оленей всех собирать будём сегодня не пойдем — предлагает Василий Леткову.

Кое-как установили и направили примус. Вскипятили чайник. Плотно подкрепляются сырой олениной, обмакивая ее в собранную кровь. Василий с наслаждением поедает желудок оленя с полупереваренной пищей — это самое лакомое блюдо у самоедов. Летков сосредоточенно трудится над лопаткой. На крепкие зубы ему вдруг попадает пуля.

— Вишь-ты, дьявол! чуть всю челюсть не своротил! — Они ведь, Василий, схватили моего последнего, сильно раненого оленя.

Псы сытые и довольные, свернувшись клубочком и уткнув носы в пушистые хвосты — спят, взлаивая во сне.