Мир приключений, 1928 № 10

Они стояли на краю верхней галлереи. Внизу, посреди большой площади, высилось странно-знакомое здание, заключенное в какой-то смешной стекляный футляр.

_{Клим не узнал города, над котором они пролетали. Он заметил Исаакиевский собор под стекляным колпаком.}

— Послушай, Глеб… Ведь это Исаакий?

— Конечно.

— А почему он того… под колпаком?

— Музейная реликвия. В защиту от стихий. Ну, шагай в лифт.

Клим вошел в машину и неожиданно рассмеялся.

— Ты чему? — спросил Глеб.

— Вспомнил одну вещь. В мое время у таких машин обычно торчала табличка: «Лифт не работает».

— Было да сплыло. Ну, вот мы и у себя. Входи.

Обедали вчетвером в небольшой уютной столовой: гость, Глеб с женой и их сын Борис, молодой инженер. На дессерт подали виноград величиной с крупный картофель и какие-то экзотические плоды, каких Клим никогда не видывал, а потому боялся есть.

— Издалека эти штуки? — кивнул он на фрукты.

— Из Новой Деревни. Я тебе уже говорил, мы всякую муру теперь выращиваем. Ну, я на службу, а ты иди хорошенько отдохни. Борис тебя проводит в твою комнату. Вечером устроим театр и прочее такое.

— Как это устроим театр? — не понял Клим.

— Как его устраивают — нажмут кнопку и готово. Ты что предпочитаешь — драму? оперу? балет? Впрочем можно все вместе. Ну, пока. Да не забудь побриться, а то ты на какое-то человекообразное смахиваешь, даже жутко смотреть. Борис, принимайся за воспитание дядюшки. Ты увидишь, какой это толковый юноша…

ГЛАВА ПЯТАЯ,

которая рекомендует, срывая розы, опасаться шипов.

Клим спал, как убитый, несколько часов. Снились огромные дыни, летающие по воздуху без руля и без ветрил, битком набитые публикой. Все указывали на Клима пальцами и высовывали ему языки. Женщины подталкивали детишек, говоря им: «Смотрите, дети, это человек каменного века. Ему всего 20 лет, а он уже лыс, как бычий пузырь. Не прикасайтесь руками, кусается»… Клима разбирала злость, ему действительно хотелось кусаться и было чего то стыдно.

Проснулся весь в холодном поту. Кругом абсолютная темнота. Пошарил на столике рукой, ища спичек. Спичек не было. Смекнул, что где нибудь поблизости должен быть выключатель. Стал обшаривать стену. Наткнулся на целый ряд кнопок, надавил одну. Над самым ухом неожиданно грянул духовой оркестр, — что-то торжественно-шумное. Когда оркестр кончил, раздался голос, говоривший что-то по-немецки. Что — Клим не понял. Только сообразил, что включил радио. Потыкал в другую кнопку. Стена напротив как бы бесшумно рухнула. Клим увидел огромную незнакомую площадь, ярко освещенную электрическими лучами. Кое-где ярко вспыхивали световые плакаты, — все на немецком языке. «Вот тебе и на, никак в Берлин попал» — подумал Клим и в первый раз в жизни пожалел, что не учил немецкий язык. Насладившись зрелищем жизни незнакомого города, Клим ткнул следующую кнопку.

Берег моря. Ярко светит солнце. В воде плещутся черные люди, — точно головешки плавают. Другие, в белых плащах, прогуливаются по берегу.

— Батюшки, никак Индия… Занятная штука, надо будет потом расспросить Глеба, как она делается… Здорово, должно быть, нынешние ребятишки географию знают.

Клим пробовал кнопки одну за другой. То становилось совсем темно и слышалась только невидимая музыка, то неожиданно являлся перед глазами целый незнакомый город, залитый электричеством или сверкающий в лучах солнца. Иногда получалась комбинация, когда было видно и слышно одновременно.

Одна картина бросила Клима в жуткую дрожь. На громадном, слабо освещенном поле происходил маневры, а быть может и военные действия. Тучами сновали аэропланы. Колоссальные пушки изрыгали целые потоки огня. Сверху падали какие-то вертящиеся волчки, которые, вонзившись в землю, поднимали смерчи пыли и дыма. Воюющих не было видно. Буквально ни одного человека.

— Где это может происходить? В Европе или в Америке? — соображал Клим. — Какая теперь политическая обстановка? Кто с кем воюет? Жаль не догадался спросить у Глеба. Вот, идиот…

Неожиданно картина погасла сама собой, без нажатия кнопки. В ту же минуту в коридоре за стеной послышался топот ног и чьи-то тревожные крики.

Дверь порывисто распахнулась. На пороге стоял, со свечей в руке, растерянный Глеб.

— Клим, ты спишь? Живо в газоубежище… Ожидается налет неприятельских аэро… Все огни в городе погашены…

— А разве мы воюем? — не унимался Клим.

— Ну, разумеется… Скорее копайся… дорога каждая секунда…

— С кем мы воюем? — не унимался Клим.

— До лекций ли теперь, голубчик!.. Давай руку… Бежим…

— Дай ты мне хоть штаны натянуть, — взмолился Клим.

— А!.. Кто тебя в темноте разглядывать будет — не на параде…

Глеб схватил опешившего Клима за руку и почти силой потащил по темному коридору. Потом толкнул его в какую-то щель. Клим почувствовал, как у него из под ног выскользнул пол. Свеча от движения воздуха погасла.

— В лифте спускаемся, — сообразил Клим.