Мир приключений 1957 г. № 3.

Бибевуа перестал писать и быстро повернулся на своем кресле:

— Покажите.

Кортец передал ему свернутый трубкой пергаментный лист. Сейчас этот лист был прикреплен к ватманской бумаге, и оборотная сторона его оказалась закрытой. Бибевуа поправил очки и впился своими пронзительными глазами в пергамент. Через минуту он поднял голову и молча посмотрел на Кортеца.

— Подделка? — тихо спросил Бибевуа.

Кортец развел руками:

— Не знаю. Это вы должны мне сказать.

Бибевуа вскочил, подбежал к настольной лампе и сунул свой острый нос в самый пергамент. Затем, суетливо пошарив по карманам, он извлек лупу и снова припал к листу.

Кортец медленно подошел к нему.

Бибевуа долго разглядывал лист в лупу. Он был явно взволнован.

— Невероятно! — наконец воскликнул он. — Подлинник!.. Вы знаете, что это?

Кортец неопределенно шевельнул своими мохнатыми бровями:

— Приблизительно…

— Это первая страница книги, которую считают погибшей. Вместе с другими сокровищами византийской столицы она была вывезена в Рим из Константинополя в середине пятнадцатого века. Дальнейшая судьба ее неизвестна! — патетически произнес Бибевуа. — Этому пергаменту цены нет. Как он к вам’попал?

— Я вам потом расскажу, профессор, — уклончиво ответил Кортец. — А что здесь написано?

— Извольте! Вот точный перевод. Киклос. Антология византийских поэтов. Эпиграммы элегические, сатирические и любовные, собранные Агафием, юристом и поэтом.

— Интересно… — задумчиво произнес Кортец.

— Какая прелесть! — с восхищением сказал Бибевуа, разглядывая эмблему древнего титульного листа. — Но где же вся книга?

— У меня есть надежда, что с помощью титульного листа я найду всю книгу! — многозначительно произнес Кортец и взял из рук «профессора» пергаментный лист, когда тот пытался отодрать его от ватманского листа.

— Вы хорошо заработаете, если найдете ее. За такую книгу богатые коллекционеры дадут много денег, — сказал Бибевуа.

— Примерно?

— Оценщиком меня возьмете? — хитро подмигнув, спросил Бибевуа.

— Возьму.

— Смотрите! Без обмана… Эта книга должна стоить не меньше ста тысяч долларов. Мой гонорар скромный — два процента…

Кортец похлопал Бибевуа по спине:

— Я люблю вас, профессор. И потому я готов уже сейчас внести часть вашего гонорара.

Бибевуа оживился:

— О, это было бы неплохо!

Кортец подошел к двери и позвал:

— Мсье Птибо!..

Буфетчик не заставил себя ждать.

— Профессор должен вам три тысячи франков?

— Совершенно верно, мсье.

Кортец вынул бумажник и отсчитал несколько кредиток.

— Вы больше не должны господину Птибо, — весело сказал он, обращаясь к Бибе-вуа.

— Виват дону Педро Кортецу!.. — воскликнул Бибевуа. — Надеюсь, вы теперь не сомневаетесь в моей кредитоспособности, мсье Птибо?

— Сегодня нет, а завтра опять буду сомневаться, — с юмором, но и с жалостью ответил Птибо.

— В таком случае, приготовьте мне стакан коньяку, — вежливо попросил Бибевуа. — Я подойду к вашей стойке, как только закончу статью.

Кортец вынул из бумажника еще одну кредитку и подал Птибо.

— Я очень обязан профессору и не хочу, чтобы он сегодня был перед вами в долгу, — сказал он и, пожав руку Бибевуа, направился к выходу.

В общем зале Кортец подошел к группе художников, сидевших за маленьким столиком. Здесь шла оживленная, прерываемая смехом беседа, но, как только Кортец приблизился, все умолкли.

— Садитесь, маэстро! — предложил художник с пиратской серьгой.

— Нет, я только на минуту, — сказал Кортец. — Но я вам помешал, господа? Вы о чем-то говорили…

Он еще издали услыхал свое имя и понял, что разговор шел о нем.

— Нет, отчего же! Я все могу повторить, — с независимым видом сказал художник с серьгой. — Я рассказывал им забавный анекдот о том, как вы, мсье Кортец, хотели выменять в ленинградском Эрмитаже ван-дейковского лорда Уортона на поддельного Гогена. Кортец саркастически улыбнулся:

— В Париже все идет в анекдот! А насчет поддельного Гогена вы присочинили, Прежан.

— Но он так смешно рассказывает! — с восторгом воскликнула маленькая натурщица с большим гребнем.

— А-а! Ну, тогда я его прощаю… — снисходительно произнес Кортец. — Кстати, вы очень нужны мне, Прежан. Вы можете мне уделить сейчас минут десять?

— С удовольствием, маэстро!

Кортец подмигнул маленькой натурщице и, взяв под руку молодого художника, направился с ним к свободному столику в дальний угол кафе.

— Садитесь, Прежан, — сказал он и грузно опустился на стул. — У меня к вам действительно есть дело. Но эти ваши анекдоты…

— Мсье, — смеясь, сказал Прежан, — это лишь безобидная болтовня! Никто в нее не верит.

Кортец сокрушенно покачал головой:

— Болтовня? Есть на Востоке умная пословица: «Будь осторожен, когда лжешь, но еще больше остерегайся, когда говоришь правду»…

— Прекрасная пословица! — воскликнул Прежан. — Завтра же ее будет знать весь Париж.

— Однако то, что я вам скажу, сейчас, должны знать только вы, Прежан, и я, — пристально глядя на него, произнес Кортец.

— Самый верный замок для тайны — это деньги, маэстро, — насмешливо ответил Прежан, играя сросшимися бровями и пощелкивая пальцем по своей серпообразной серьге

— Вы можете хорошо заработать, Прежан… — многозначительно сказал Кортец.

— Как?