Мир приключений, 1962 (№8)

— Рассказывать особенно нечего, — неохотно и каким-то слабым голосом отвечает инженер-полковник, с ожесточением выжимая мокрый носовой платок. — Пришлось, конечно, слегка струхнуть. Сами понимаете — работали не в фотоателье. Да и «еж» тоже ведь не девица, готовая сидеть перед аппаратом сколько угодно, лишь бы хорошо получилось… В общем, пришлось поторапливаться. Никогда еще, пожалуй, не ощущали мы так остро, что такое время. Задержись мы еще хоть на одну секунду, снимать было бы нечего… и некому.

Он махнул рукой и, тяжело ступая, пошел прочь. Лишь от старшего лейтенанта Джансаева удается узнать подробности.

— Вначале все шло хорошо, — возбужденно размахивая руками, рассказывает Джансаев. — Инженер-полковник дежурил у рации, а я, облачившись в маскхалат, пополз к «ежу» и в полутора метрах от него осторожно выкопал окопчик. Как только передали по радио, что он начал передачу, мы тотчас же бросились к нему — дорога была каждая секунда. Инженер-полковник меня заранее проинструктировал, что и как нужно делать, так что я действовал четко. И у него тоже все ладилось сначала. Расчеты свои мы основывали на том, что передача будет вестись не более двадцати пяти секунд. В таком режиме «еж» уже дважды вел сегодня свои передачи. И мы решили сделать две гаммаграфии с разной выдержкой.

Джансаев очень волнуется и то и дело вытирает ладонью мокрый лоб.

— Может быть, хотите газированной воды, Ахмет? — предлагает Уралов.

— Нет, спасибо. От воды только больше пить хочется. Лучше перетерпеть… Ну так вот: первый снимок сделали мы, значит, довольно быстро. Я держал штатив с контейнером, инженер-полковник занимался экраном. Когда понадобилось сменить кассеты, он вдруг уронил их — обе сразу… И весь сразу взмок. «Ну, думаю, сдали, значит, нервы». Хотел подхватить его под мышки, чтобы оттащить от этого чертова «ежа», но он схватил обе кассеты и стал их осматривать. А на исходе уже пятнадцатая секунда. Как он второй снимок сделал, я и не заметил даже. Помню только, как он сказал: «Ну, теперь все!..» — и подтолкнул меня к окопчику. Долго мы лежали совершенно без сил. На инженер-полковника просто смотреть было страшно. Да и я, наверное, был хорош…

Разволновавшийся Джансаев все-таки протягивает руку к сифону с газированной водой и жадно выпивает целый стакан не переводя дыхания.

— Потом, когда мы отлежались немного. — продолжает он, — инженер-полковник объяснил мне, что с ним произошло: «Чуть было не испортил я все дело, Ахмет. И не потому, что уронил кассеты, — от волнения никак не мог найти сделанных на них пометок. Сунуть вторично отснятую кассету значило погубить оба снимка. Потом все-таки нащупал нужную пометку». Вот ведь какая история приключилась! Я бы, правда, на его месте не стал второго снимка делать, а он упрямым оказался…

«Может быть, это он из-за меня так рисковал?! — взволнованно думает Уралов о Шахове. — Знает ведь, что моя работа по обезвреживанию „ежа“ зависит от этих снимков. Чем больше снимков, тем больше шансов на успех. Может быть, даже и на то, чтобы в живых остаться…»

Изучать гаммаграфии собирается целый «консилиум», состоящий из Астахова, Шахова, Уралова, Джансаева, нескольких радиотехников и командира саперного подразделения майора Васина. Изображение нутра «ежа» на гаммаграфиях оказывается достаточно четким. Во всяком случае, верхний ряд его механизмов вполне различим. Радиотехники сразу же распознают электронно-лучевую трубку и отдельные элементы программного устройства.

Кто-то из связистов обращает внимание на антенну:

— Похоже, что она убирается внутрь.

— Это, наверное, когда он перекатывается…..

— Да, пожалуй.

— Вот это, видимо, кремниевые батареи, преобразующие солнечную энергию в электрическую, — замечает старший лейтенант Джансаев. — Надо полагать, имеются тут и химические источники питания.

— Не это сейчас главное, — повышает голос инженер-полковник Шахов. — Важнее всего: раскрыть взрывную систему… Вы ничего тут по своей части не заметили, товарищ майор? — обращается он к майору Васину.

— Пока не замечаю, — смущенно признается тот. — Видимо, взрывчатка либо не получилась при просвечивании, либо находится где-то в самом центре этой машинки…

— Весьма возможно, что ее вообще нет, — замечает кто-то.

— Мы должны исходить из худшего — полагать, что «еж» все-таки заминирован, — убежденно заявляет Астахов.

— Абсолютно согласен с вами, — одобрительно кивает головой инженер-полковник. — Исходить будем только из этого. Нужно и искать, следовательно, если не взрывчатку, то механизм, подающий сигнал к взрыву. Это даже важнее, чем сама взрывчатка.

— Таким механизмом может быть только фотореле, — замечает молчавший до того капитан Уралов. — И вот один из его фотоэлементов.

— «Один»? — усмехается Шахов. — Я думаю, что не один. Сфероиду для полной безопасности необходим круговой обзор, так сказать. И мне думается, что вот это пятнышко — тоже фотоэлемент.