Мир Приключений 1965 г. №11

— Но-но, только без таких взглядов! Вот имейте в виду. — Он выдвинул другой ящик, взял огнеметный баллончик и положил возле себя на край стола. — Итак, состав для забвенья. Одна порция — и вы забываете настоящее. Вторая — вы забываете прошлое. Еще одна — и для вас перестает существовать будущее. А это-то и есть самое приятное, не правда ли? По-настоящему мы больше всего боимся будущего и как раз о нем не хотели бы думать.

Он наполнил оба белых стаканчика.

— Попробуете?.. Нет? Как хотите.

Поднял стаканчик, потом задумчиво поставил его на место.

— Не думайте, что я беспечный. Я изнервничавшийся. Мы все такие. (В соседнем помещении включили какой-то музыкальный аппарат. Визгливо смеялась девушка-айтс.) Наша экономика на грани катастрофы. То есть она уже развалилась. Продукция Углубления даже нам самим не нужна. Работы продолжаются в силу привычки, а также затем, чтоб была возможность уйти под землю. Близится конец нашей цивилизации. Она была жестокой, что и говорить. Но никто не виноват в этом. Я, например, не чувствую себя виноватым. Преступление совершилось очень давно, когда я еще не существовал, и айтсы пришли в эту пустыню. Но даже и в те отдаленные времена оно не было преступлением — оно лишь постепенно делалось им… Способны вы это понять? (Он, прищурив глаза, вгляделся в Алексея.) Может ли Юэса это понять и каковы вообще намерения этого нависающего над нами мира? Скажите.

Алексей откашлялся.

— Вы хотите, чтоб я вам это сказал?

— Да.

— Но почему я?

— А вы-то откуда?

— Я…

Алексей замялся. Что ответить?.. Во всяком случае, сделалось ясно, что и на Юэсе обитают существа, похожие на людей. От этого сразу стало легче.

Он осторожно начал:

— Ну, видите ли, все будет зависеть от…

Студент махнул рукой.

— Знаю. Это мы уже слышали: “Все будет зависеть от многих обстоятельств”. Никто во Вселенной не хочет понять нашего положения. И никто даже не может. Для этого нужно родиться в нашем мире, а не свалиться сюда из космоса, как вы, например. Для нас остранение уже стало частью натуры, чем-то бессознательным, чем-то вроде инстинкта. Заметьте, что, когда я говорю об этом, мне даже приходится отвлекаться от собственной личности и становиться как бы в стороне от самого себя. (Алексей уже перестал что-нибудь понимать. И в то же время это был удивительно “человеческий” разговор… В соседней комнате запели какую-то песню.) Когда я говорю о возможностях другого отношения к проблеме, я вынужден обращаться не к своему чувству, а к разуму, к чисто логическим категориям… — Он взял со стола стаканчик. — Ладно. Итак, первая порция… — Запрокинув голову, влил содержимое белого стаканчика в рот. На лице у него появилось новое выражение- успокоенности. — Уже начинает действовать. — Это было сказано шепотом и для себя.

Он глубоко вздохнул, поднял голову, посмотрел на космонавта удивленным взглядом, потом нахмурил брови, как бы пытаясь сообразить, кто перед ним.

— Ах, да! Это вы. Мы говорили о прошлом. Во времена моего детства никто не считал его таким уж суровым. Например, у меня была жительница-мамка. — Его глаза потеплели, выражение лица сделалось нежным. — И вообще, в доме было много жителей-слуг. Конечно, все они проходили через очистительные обряды и операции. (Алексей узнал песню, которую пели в соседней комнате. Это была песня жителей. И мелодия, которая лилась из музыкального ящика, тоже была позаимствована у маленьких людей.) Одним словом, это было почти равноправие. Даже нельзя сказать, что мы лишили жителей чего-то. Они ведь не знали никакой другой жизни и были вполне довольны своим положением… Пока не появилась Юэса.

Он быстро налил в стаканчик новую порцию. Пьяноватый, тягучий запах распространялся по комнате. Айтс выпил, поднял палец.

— Знаете что… — Его рот искривился вдруг в какой-то жестокой усмешке. — Еще два — три поколения назад “верхние” время от времени запросто выезжали в пустыню поохотиться на жителей. А теперь мы сами боимся их и не в силах совладать со своим страхом. — Он бросил взгляд по направлению к окну и резко повернулся. — Кто там стоит?

Космонавт посмотрел сквозь прутья решетки. На противоположной стороне улицы одна, прижавшись к стене дома, стояла Толфорза.

Все дальнейшее совершилось в течение трех — четырех секунд.

Алексей шагнул к окну. Студент, сильно шатнувшись, бросился за спину космонавта в глубину комнаты. Что-то щелкнуло там. Снопик огня блеснул у самого уха Алексея, оглушительно- космонавту показалось, что у него лопнули барабанные перепонки, — грянул выстрел. На улице Толфорза резко дернулась, будто ее толкнуло что-то, отделилась от стены, приложила руки к груди и тихонько опустилась на тротуар.

Еще не позволяя себе поверить в случившееся, Алексей повернулся к айтсу. У того на лице расплывалась дурацкая удовлетворенная улыбка.

— Что ты сделал, скот?!

Алексей вскочил на подоконник, схватился за прутья, судорожно потряс их. Они не поддавались.

Спрыгнув на пол, он отшвырнул Студента в сторону, метнулся в дверь, выбежал на улицу.