Мир приключений 1967 г. №13

Сергей Васильевич недоверчиво взял ее и увидал внутри свою метку.

— Это чудо! — воскликнул он.

— В таком случае, что же это? — И она подала ему обе его галоши.

19

Нет! Если бы у Лиды было десять рук и сто ног — и то она не успела бы сделать все, что необходимо было сделать сейчас же.

Через час начнется школьный вечер. И никто не подозревает, что вечер провалится, писателя не будет. А бесчестная Шершилина до сих пор не может пойти в школу и сказать правду!

Через полчаса загудит рельс — конец работы. А бесчестная Шершилина, всех обманув, скрылась с ведром и квасом!

Через несколько минут вернется домой Алисина мама и будет рыдать и проклинать бесчестного человека, который украл ее девочку и собаку!

А Алексей Иванович… Ну, об этом лучше даже не думать…

— Женя! — сказала Лида. — Ты можешь меня спасти?

— Могу! — сказал Женя, и глаза его засверкали. — Есть у тебя деньги?

— Масса! — сказал Женька и высыпал на ладонь кучку меди.

Лида вынула из ведра тритона, а ведро отдала Женьке. И рассказала ему, как он может спасти свою сестру Лиду от позора.

И Женя, поставив ведро на самокат, развил самую большую скорость, на какую были способны он и его машина.

А Лида свернула в Озерный переулок и тоже развила самую большую скорость, какую только позволяли развить Алиса и Шарик.

Первым в квартиру ворвался Шарик и на радостях облаял все, что там было. Но этого ему показалось мало. Он вскочил на подоконник и стал облаивать всю улицу.

— Бедный Шарик! — сказала Алиса. — В нем набралось чересчур много лаю, пока он был галошей.

Но мы-то знаем, что Шарик лаял совсем не оттого. Он хвалился перед всеми кошками и автобусами, что никто из них не умеет летать над столиками с сосисками, а он, Шарик, умеет.

— Так я и знала! — сказала, открывая входную дверь, Алисина мама. — Эта собака доведет меня не знаю до чего! А это кто же? — удивилась она, войдя в комнату.

Алиса начала объяснять, Лида тоже начала объяснять, они говорили разом. Но, если бы даже говорили по очереди, все равно из-за лая ничего не было слышно.

Тогда мама заперла Шарика в ванной и потребовала, чтобы ей все объяснили толком.

Алиса сказала, что она уже наняла себе няню. А няня сказала, что она уже не няня. Алиса подняла крик. Тогда мама отвела ее в ванную к Шарику. И они с Лидой спокойно поговорили.

— Как жалко, что я не могу взять тебя в няни! — сказала мама. — Но тогда я нанимаю тебя в гости. И ты обязана к нам приходить почаще!

— Большое спасибо, не сердитесь на меня! — сказала Лида и, подхватив свою банку, убежала.

Женька толкал самокат, придерживая ведро с квасом.

— Алло! — кричал он всем.

Теперь он никого не объезжал, даже коляски. А его все обходили, потому что понимали: человек едет с делом, а не зря.

На стройке уже били в рельс. С лесов спускались рабочие. Где же эта Нюра, чей квас?

Женька встал посреди двора и крикнул во всё горло:

— Эй! Кто тут есть Нюра Жучкова?

— Жучкова! Жучкова! — пошел крик по стройке.

— Вот она я! — гаркнула с лесов огромная тетка в рыжем платке и спустилась.

— Берите ваш квас и ваше ведро, — солидно сказал Женька. — И чтоб не было никакого позора моей сестре Шершилиной Лидии! И две копейки сдачи.

Вокруг Женьки собралась вся бригада. Ведро с квасом пустили по кругу, и все пили за Шершилину и ее брата. И Женька пил тоже.

А потом пришел усатый. И его угостили. Жучкова сказала ему, что прислали нового рабочего с современной техникой, я показала на Женьку и его самокат.

— Вот спасибо! — сказал усатый. — Теперь пятый этаж обеспечен.

— А я хочу на пятый этаж. Можно? — спросил Женька.

Его повели на пятый этаж, который еще не был достроен. И Женька долго стоял и смотрел сверху на реку, улицы и сады, где еще хранилось для него столько неразгаданных тайн.

С банкой в руках, с замирающим сердцем стояла Лида Шершилина перед квартирой писателя Мамонтова.

Наконец, собравшись с духом, она позвонила.

Дверь открыла величественная тетя Лиза. В руках у нее была почему-то чайная ложечка.

Лида начала что-то лепетать. Тетя Лиза внимательно смотрела на нее и слушала, пока Лида не сбилась и не умолкла.

— Значит, это Шершилина двадцать семь? — осведомилась тетя Лиза. — И с ней тритон гребешком? Войдите!

Она ввела Лиду в знакомую комнату с бабочками и птицами. Лида поставила банку с тритоном на стул.

— Очень вас прошу, простите нас! — сказала Лида. — То есть меня, а не Коробкина. То есть потому, что Коробкин ни в чем не виноват. Это все я…

— Хорошо, я поняла. — Тетя Лиза царственно кивнула. — Я прощаю тебя, а не Коробкина.

— А… Алексей Иванович?

— Думаю, что Алексей Иванович тоже, тебя простит. Имея в виду, что ты вернула ему эту гадость. Но его нет дома.

И опять все померкло перед Шершилиной. Теперь уже не было ни малейшей надежды спасти школьный вечер.

А тетя Лиза милостиво говорила:

— Пойдем, Шершилина двадцать семь, пить чай с ватрушками. Я только что испекла.

Лида вспомнила, что не ела с самого утра, и проглотила слюну. Но времени уже не было ни минуты.

— Большое спасибо! — сказала она и помчалась в школу.

«Вот так мне и надо! Так мне и надо!» — твердила себе Лида, подходя к школе.