Мир приключений 1969

Я вылез из машины, чтобы размять ноги. В который я уже раз эту поляну сегодня наблюдал — прямо со счету сбился. Все в голове перепуталось: то деревья подрастут, то опять поменьше сделаются, то какое-то, глядишь, срубили, а на его песте молодые два деревца появились, а когда что произошло, запомнить невозможно.

Выбрался я на соседнюю полянку, вижу — камень там лежит плоский такой, как лепешка. Сел я на этот камень и устроил перекур. Согласно медицине куренье для здоровья вредно, особенно в комсомольском возрасте, но по моим личным наблюдениям оно для умственной работы незаменимый стимулятор.

Тишина на поляночке, птички чирикают, река невдалеке шумит. Ну и весело начался мой отпуск, почище всякой Армении!

Поначалу-то очень интересно было. Колькин отец меня проинструктировал, где у хронолета активизатор поля, как рычагом маневрировать. В общем, освоил я эту технику в самые сжатые сроки — за пять минут ноль-ноль секунд. Ну и что? В армии машины посложнее были, и то ничего, справлялся. Потом он мне Кольку своего обрисовал и в дополнение к словесному портрету дал фотографию. Парень как парень, я сам в детстве примерно такой был: чуб белесый, нос курносый, брови еле просматриваются. Любительский снимок, конечно, да еще прошлогодний, но если к этому мои профессиональные навыки приплюсовать, то обознаться невозможно. Рассказал он мне кое-что из Колькиной биографии, да еще Валька сообщил ряд засекреченных сведений — как они с Колькой учительницу Клавдию Ивановну обманули и как Колька в лагере стекло разбил. А толстый этот, их начальник, Виктор Сергеевич мне и говорит:

— Я думаю, к милиции вам обращаться незачем будет. Вы в первую очередь у нас же все и спросите: мы-то уж будем знать!

Тут Колькин отец ему сказал что-то насчет нового проекта. Виктор Сергеевич сморщился и пробормотал, что, мол, бабушка надвое сказала, а Колькин отец возразил, что тогда и поиски были бы не нужны. Я не совсем понял, почему поиски могли бы быть не нужны, но спросить не решился.

В общем, взял я старт в неведомое грядущее в одиннадцать ноль-ноль первого своего отпускного дня. Нажал рычаг, заволокло меня серым туманом, засвистело что-то, потом туман рассеялся — готово, прибыли на место назначения.

Я сначала даже вылезть из кабины не мог, так удивился. Хронолет стоял не на бетонной площадке, а на траве, и института никакого рядом не было! Кого же я спрашивать буду? Обогнул деревья вдоль берега, вышел на соседнюю полянку — ни площадки, ни хронолета, ни Кольки. Ничего. И забора нет. И вообще, вместо институтской территории парк, хороший такой парк, благоустроенный, кругом клумбы, аллеи, скамейки, вдалеке пруд блестит и колесо с кабинками вертится — словом, все как положено.

«Ну и влип же ты, — думаю, — Парфенов Николай! Где ты теперь Кольку Корнилова искать будешь?»

Но тут же я себя подверг принципиальной критике. «Рассуждать надо, Парфенов Николай, — сказал я недотепе Кольке Парфенову. — Если, института нет — значит, его куда-нибудь перевели, а вместо него парк разбили. Такая идея была, даже в нашей местной прессе об этом писалось, видно, об этом-то проекте Колькин отец и толковал. Это раз. А второе: если нет Колькиного хронолета, так и его самого здесь нет. Отсюда вывод — двигаем дальше, так сказать, в дебри времен».

Через час примерно я столкнулся с таким фактом, что двигать дальше некуда. Всю шкалу хронолета я уже перебрал, во всех тридцатых июня, какие за эти десять лет были, побывал, с полянки на полянку десять раз перебегал, даже в памяти путаться стало: а здесь-то я был? Примет ведь особенных, кроме деревьев да кустов, в ближайшем окружении не просматривалось, парк вообще вроде бы не очень менялся, а как раз это место, видно, совсем в дикости оставили, а людей тут я ни разу не встретил.

Перебрал я таким примитивным способом все возможные тридцатые июня, куда Колька мог залететь, и понял, что с ходу форсировать реку времени мне не удалось, придется поискать броду. Надо по парку погулять, разобраться в обстановке, людей поспрашивать.

Кого я ни спрашивал в этом парке, никто не видел мальчика, который хотя бы отдаленно походил на Кольку. А выйти из парка я не решился. Кто его знает, затеешь какую-нибудь историю, которая на данный исторический период не предусмотрена, и все будущее полетит вверх тормашками.