Мир приключений, 1971 (№16)

— Да, хочу, — ответил он наконец с усилием.

— Когда вас припрут к стенке, вы ведь сопротивляетесь, как только можете, правда? — начал клерк. — Я это к тому, что на этот счет существует предубеждение: считают, видите ли, это недостойным, ужас каким недостойным! — При этих словах он развернул платок и показал пузырек примерно в четыре унции. — Тут серная кислота. Вот тут что, — сказал он.

Капитан уставился на него с побелевшим лицом.

— Да, это та самая штука, — продолжал клерк, подняв пузырек, — что прожигает до кости. Увидите — он задымится, как в адском огне. Одна капля в его подлые глаза, и прости-прощай Этуотер.

— Нет, нет, ни за что! — воскликнул капитан.

— Слушайте-ка, голубок, — сказал Хьюиш, — кажется, мы договорились? Это мой праздник. Я подойду к нему в одиночку, вот так. В нем семь футов росту, а во мне пять. У него в руках винтовка, он настороже, и он не вчера родился. Давид и Голиаф — вот мы с ним кто! Если б я еще попросил вас к нему подойти и расхлебывать кашу, тогда я понимаю. Но я и не думаю вас просить. Я только прошу смотреть в оба и расправиться с черномазыми. Все пойдет как по маслу, сами увидите! Не успеете оглянуться, как он будет бегать и выть, как полоумный.

— Не надо! — умоляюще остановил его Дэвис. — Не говорите про это!

— Ну и олух же вы! — воскликнул Хьюиш. — А сами-то вы чего хотели? Убить его хотели и пытались убить вчера вечером. Вы их всех хотели поубивать и пытались это сделать, так я же вас и учу теперь, как это сделать. И только оттого, что в пузырьке у меня немножко лекарства, вы поднимаете такой шум!

— Да, наверно, дело именно в этом, — сказал Дэвис. — Может, я и неправ, но только никуда от этого не денешься.

— Медицина, значит, вас напугала, — насмешливо фыркнул Хьюиш.

— Уж не знаю, в чем тут штука, — ответил Дэвис, меряя шагами каюту, — но это так! Я пасую. Не могу участвовать в такой подлости. Чересчур для меня гнусно!

— А когда, значит, вы берете револьвер и кусочек свинца и вышибаете человеку мозги, то для вас это сплошное удовольствие? На вкус, на цвет…

— Глупость — не отрицаю, — проговорил капитан, — но что-то мне мешает вот тут, внутри меня. Согласен, проклятая глупость. Не спорю. Просто пасую. А нет ли все-таки другого способа?

— Думайте сами, — ответил Хьюиш. — Я за свое не держусь. Не воображайте, будто я гонюсь за славой, разыгрывать главаря мне ни к чему. Мое дело предложить. Не можете придумать ничего лучше — побожусь, я возьму все в свои руки!

— Но риск-то какой! — умоляюще произнес Дэвис.

— Если хотите знать мое мнение, то у нас верных семь шансов против одного, да и пари-то держать не с кем. Но это мое мнение, голубок, а я отчаянный. Поглядите на меня получше, Дэвис, я робеть не буду. Я отчаянный, говорю вам, насквозь отчаянный.

Капитан поглядел на него. Хьюиш сидел напротив; он сейчас упивался своим зловещим бахвальством, щеголял искушенностью в грехе; гнусная отвага, готовность на любую подлость так и светилась в нем, как свеча в фонаре. Страх и подобие уважения к нему, несмотря ни на что, охватили Дэвиса. До сих пор клерк вечно отлынивал, оставался безучастным, равнодушным, огрызался на любую просьбу что-то сделать. А тут, словно по мановению волшебной палочки, он превратился в подтянутого, энергичного человека, с излучающим решимость лицом. Дэвис сам разбудил в нем дьявола и теперь спрашивал себя: кто усмирит его? И сердце у него упало.

— Глядите сколько влезет, — продолжал Хьюиш, — страху у меня в глазах не найдете. Этуотера я не боюсь, и вас не боюсь, и всяких слов не боюсь. Вам охота их убить — это у вас на лице написано. Но вам охота сделать это в лайковых перчатках, а из этого ничего не выйдет. Что и говорить: убивать неблагородно, убивать трудно, убивать опасно, тут нужен настоящий мужчина. Вот он перед вами…

— Хьюиш! — начал капитан решительно и осекся и застыл с нахмуренным лбом.

— Ну, что там, выкладывайте! — подбодрил его Хьюиш. — Что-нибудь надумали? Другой способ нашли?

Капитан промолчал.

— То-то и оно! — пожав плечами, сказал Хьюиш. Дэвис снова принялся вышагивать.

— Ходите, как часовой, пока не посинеете, все равно лучше ничего не придумаете, — торжествующе объявил Хьюиш.

Наступило короткое молчание. Капитана, точно на качелях, кидало до головокружения из одной крайности в другую — от согласия к отказу.

— Но все-таки, — сказал он, вдруг останавливаясь, — сможете вы это сделать? II вообще можно это сделать? Это… это ведь не легко.

— Если мне удастся подойти к нему на двадцать футов, считайте, что дело в шляпе, и тут уж не теряйтесь, — ответил Хьюиш с абсолютной уверенностью.

— Да откуда вы знаете? — вырвался у капитана сдавленный крик. — Ах вы, бестия, вы, наверно, проделывали это раньше?

— Это уже мое личное дело, — отрезал Хьюиш. — Я не из болтливых.

Капитана затрясло от омерзения. И может быть, капитан бросился бы на Хьюиша, оторвал от пола, снова бросил оземь и таскал бы его по каюте с исступлением, которое было бы отчасти оправданно.