Мир приключений 1973 г.

— Вот несколько запросов, товарищ полковник. Распорядитесь разослать побыстрее.

— Сделаем. Сейчас работаем только на тебя…

Погода разведрилась, пришел антициклон с горячими ветрами, и дивизия работала в полную силу. Не дремали радисты и пеленгаторщики. Они «гуляли» по всем диапазонам, надеясь засечь Тринадцатого. Но он молчал, косвенно подтверждая версию полковника Кронова, что все передачи велись кем-то из пятерых летчиков, сейчас не летающих. Дешифровщики Воздушной армии и подключившиеся специалисты Центра бились в поисках кода ранее перехваченных цифрограмм. Под строгое, но не навязчивое наблюдение были взяты все подозреваемые, но и это не давало результатов.

Не продвигаясь с фактической аргументацией своей версии, Неводов потерял покой. Его раздражал нажим полковника Кронова и его попытки параллельно вести дело. Если раньше о поисках неизвестного радиста знали только работники контрразведки и высшее командование, то теперь слухи и догадки гуляли по штабным комнатам.

11. Многолетняя трансформация

В это же время вдали от фронта торопился закончить свое дело лейтенант Гобовда. Поисками «сына» лесника Слюняева заинтересовался Центр. Был объявлен всесоюзный розыск, в него включились чекисты многих городов и милиция. Раскапывались архивы всех военных училищ и школ за 1934 год.

В одном из военно-авиационных учебных заведений среди курсантов, поступивших в 1934 году, значился Андрей Корнеевич Слюняев. Находка так обрадовала Гобовду, что он немедленно телеграфировал о ней полковнику Старикову. В ответ получил теплое поздравление.

Но лейтенант Гобовда поторопился. В выпускных документах фамилии Слюняева не оказалось. «Отчислен? Когда? Куда направлен?» — задавал себе вопросы Гобовда и ответов не находил. Пожелтевшие пыльные бумаги молчали. Значит, нужно было искать людей, работавших в училище в то время.

И он нашел человека, знавшего курсанта Слюняева и даже учившего его. Им оказался пожилой инструктор, ветеран училища. Вот как записал Гобовда его рассказ:

«…Как же, помню! Отличный был курсант, талантливый! Только фамилия у него подкачала. Слю-ня-ев! Чувствуете, как некрасиво звучит? По его просьбе я сам ходатайствовал перед начальством о разрешении заменить фамилию на более благозвучную. Разрешили. И правильно: разве можно летчику с такой фамилией! Оформляли законно, через газету. А вот на какую сменили, запамятовал».

Установить это Гобовде было нетрудно. В одном из старых номеров газеты «Ейская правда» нашлось объявление, что А.К.Слюняев пожелал стать А.К.Кторовым. Вырезка из газеты перекочевала в папку к Гобовде.

Итак — Кторов?

«Лейтенант Кторов А.К. закончил курс обучения в 1936 году и направлен в в.ч. 22539 на должность летчика-истребителя с предварительным предоставлением краткосрочного отпуска», 

— значилось в документах.

Теперь следователю Гобовде предстоял путь в Казахстан, по распоряжению полковника Старикова — без заезда в Саратов. Лейтенант на автомашине преодолевал пустыню Бетпак-Дала и горько сожалел, что вместо живого дела он гоняется за тенью какого-то Слюняева-Кторова, «воюет» с каракуртами и фалангами, мерзкими жителями пустыни. После всех мучений он все же благополучно прибыл в военный городок, где когда-то базировалась нужная ему часть. Сейчас вместо нее существовало другое подразделение — филиал авиационного соединения.

Опять архивная пыль, затхлые бумаги, имена, имена, имена. Гобовда задыхался в жаре и пыли, беспрестанно пил теплую противную воду. Дверь домика, в котором покоился архив, лейтенант запирал — не хотел, чтобы его, полуголого, мокрого и грязного, кто-нибудь увидел. Чекист не должен вызывать улыбочки! Чекист — это кожаная фуражка и куртка, маузер, взгляд, пронзающий врага насквозь, смертельная схватка и победа! Так думал Гобовда раньше, когда давал согласие и получал путевку в райкоме комсомола…

«Вот тебе белка… а вот и свисток!» — думал он сейчас, размазывая грязь по потному лицу и поливая макушку водой из бутылки.

Гобовда переворошил горы бумаг и почувствовал, что тонет в них, уже не воспринимает текста, теряет самообладание. Оп поймал себя на том, что, не забыв еще одних фамилий, читает другие и в голове рубится винегрет из начальных слогов, складываясь в бессмысленные сочетания: ШуМиКаРаТуБо!

Наконец следователь сдался и попросил у командира части помощников. Тот с большим трудом выделил трех солдат. Работа пошла быстрее, только теперь Гобовде пришлось попотеть в полном обмундировании.