Мир приключений 1974 г.

Любава промолчала. Поправив высокую прическу, она подошла к фонтану и напилась.

— Сегодня особенно горчит, — сказала она.

— Горчит! — взорвался Брок. — Семиглаз нас систематически отравляет. Мы пьем медленно действующий яд.

— Зачем ему нужно было бы с нами возиться? Уж если бы Семиглаз решил нас отравить, он мог бы это сделать гораздо проще и быстрее, — заметила Любава.

— Почем я знаю? — сказал Брок. — Может, это доставляет Семиглазу удовольствие.

— Уж ты скажешь!

— Или, может, он проводит какой-то свой опыт, — продолжал Брок.

— А мы, значит, подопытные кролики?

— Примерно. А может, этот чертов Семиглаз надумал превратить нас в свой придаток, — сказал Брок.

— Да зачем же таким сложным путем?

— Ты видела, как кошка играет с мышью? — ответил вопросом Брок.

Они помолчали, стоя рядом и глядя сквозь прозрачную стену. Строение стояло на пригорке, и отсюда видно было далеко. В ясную погоду можно было рассмотреть десятки строений, теснящихся поодаль. За ними угадывалась стена.

— Как время тянется! — вздохнув, сказала Любава. — Осень.

Пожелтевшие листья, кружась, опускались на землю. Зарядил неприметный косой дождик, но видимость не ухудшилась: капли, попадая на наружную поверхность стены, тотчас исчезали, испаряясь.

— Где ты была вчера? — спросил Брок.

— В оранжерее. Целый день бродила. Знаешь, Брок, я нашла там вот это, — ответила Любава и протянула Броку небольшой треугольный предмет, небрежно сработанннй, с наплывами, некогда, наверно, прозрачный, но помутневший от времени, с металлической булавкой.

— Брошка, — сказал Брок, рассматривая находку. — Женское украшение. Его носят на Земле. Во всяком случае, носили. Интересно, чья она?

— Кого-то из тех, кто был здесь до нас, — произнесла тихо Любава.

За стеной сырой ветер гнал по земле опавшие листья. Выбежать бы туда, почувствовать под ногами влажную почву, вдохнуть запах вянущих трав, подставить лицо дождю!

— Послушай, Брок, а ведь мы с тобой, можно сказать, так и не ходили по земле, — сказала Любава.

— Поздравляю с открытием! — ответил Брок. Пройдясь по залу, он поднял за фонтаном блокнотный листок. — Это еще что за послание? — сказал он и протянул листок Любаве.

— Наверно, Брага обронил, — сказала Любава, рассматривая вязь интегралов. — Верни ему.

Брок забрал листок.

— Вот еще! — ухмыльнулся он. — И не подумаю.

— Может, он нужен Петру.

— Зачем? У Петра все вот здесь, — сказал Брок и похлопал себя по лбу. Затем сложил бумажного голубя и поднес его Любаве.

— Спасибо, — сказала Любава и зашвырнула голубя Брока.

Птица, описав плавную траекторию, поднялась почти до самого потолка, ткнулась носом в невидимую преграду и, словно подстреленная влет, кружась, упала к ногам Любавы. Девушка подняла голубя.

— Отсюда не вылетишь, — сказала она.

Брок огляделся и, убедившись, что в зале никто из орионцев не появился, подошел к Любаве.

— Знаешь, Любава, мы можем быть удачливее, чем этот голубь, — прошептал он.

— Ты о чем, Брок? — вскинула брови девушка.

— Давай убежим отсюда!

— Вдвоем?

— Вдвоем.

— Ты открыл способ проходить сквозь стены? — осведомилась Любава.

— Не смейся. Кроме стен, есть еще и пол, — ответил негромко юноша.

Любава задумчиво расправила мятого бумажного голубя, затем опустила взгляд: под прозрачным полом, как всегда, клубились темные облака.

— Нет, в зале пол прочный, его не пробьешь, — лихорадочно зашептал Брок, вплотную приблизившись к Любаве. — Я придумал другой план… Мы сделаем подкоп из оранжереи и выйдем наружу. А уж там, на свободе, мы найдем способ освободить остальных! Яму в оранжерее замаскируем, ее никто не обнаружит… Я отыскал там, за мостиком, одно глухое местечко… Ну как, согласна?

Выпалив все единым духом, Брок умолк, ожидая ответа.

— Почему ты не хочешь посвятить в свой план остальных орионцев? — спросила Любава после паузы.

Брок опустил голову.

— Я ожидал этого вопроса, — ответил он еле слышно.

— А все-таки? — настаивала Любава. — Разве ты забыл, что по Уставу космонавта…

— Я не хуже тебя знаю Устав космонавта! — взорвался неожиданно Брок.

— Так в чем же дело?

— А в том, что мы не на «Орионе»!

— Экипаж корабля никто не распускал, — сказала Любава. — Поэтому независимо от того, находится ли экипаж на борту или высадился на какую-либо из планет. Устав космонавта продолжает действовать…

В отличие от Брока, который все сильнее горячился, Любава говорила спокойно, обдумывая каждое слово.

— «На какую-либо из планет»! — подхватил Брок последние слова Любавы, не дав ей договорить. — Да пойми же ты, что речь идет не о какой-либо из планет, а о Земле!

Любава пожала плечами:

— Не вижу разницы.

— Очень жаль, если так, — сник Брок. Вспышка его погасла, и он снова заговорил тихо.

Любаве очень хотелось приободрить Брока, сказать ему ласковые слова, но она помнила и другое: капитан не раз повторял — и в полете, и здесь, на суровой и загадочной Земле, — что, если дисциплина в экипаже разладится, орионцы могут считать себя обреченными.

— Почему ты говоришь шепотом? — спросила Любава.