Мир приключений 1974 г.

— В девяностых, — подтвердила Зарика.

— А один историк пишет, что уже в семидесятые годы под Тюменью выращивали свежие помидоры. Чепуха?

Зарика покачала головой.

— Твой историк прав, Борца, — сказала она. — Тюменцы имели собственные овощи за двадцать лет до того, как в Сибири начали перекраивать климат. Мы строили теплицы, которые согревались за счет термальных вод. Да что там теплицы! Мы своими сердцами отогревали Сибирь. И не только для себя. Для вас тоже. Мы, люди, спаяны, связаны каждый с каждым…

Автолет пошел на снижение. Вдали показался город.

— Знаешь, Борца, я чувствую, что не смогла бы снова пойти в дальний поиск, чтобы совершить еще один прыжок во времени, — сказала Зарика. — Вот, кажется, совсем немного побыла я теперь на Земле, но привязалась к ней…

Припомнив что-то, Зарика улыбнулась.

— У нас в «Сигме», в строении, которое занимал экипаж «Альберта», была оранжерея, — сказала она.

— Оранжереи есть там в каждом здании.

— У нас, наверно, была особая. Большая-пребольшая. Прогуливалась я как-то в оранжерее и наткнулась на диковинное растение. Нигде такого не встречала, даже в полете. Дерево — не дерево, куст — не куст… Тонкий ствол, весь изогнутый, будто изломанный, тянется вверх, к солнцу. А со ствола — да, прямо со ствола! — свисают какие-то белые нити. Я подошла поближе, присмотрелась, потрогала рукой — волокна уходят в почву. И тут меня осенило: да это же корни! Да, корни, которые проросли прямо из ствола и тысячами нитей привязывают растение к земле. Вот так и я… вновь привязалась к земле, словно то растение, — закончила Зарика.

Первые дома, утопавшие в зелени, вызвали у Зарики прилив восторженности.

— Никогда не видела таких зданий! — сказала она. — Ни тогда, до старта… ни на корабле, в сферофильмах.

Борца заметил, что Зарика старательно избегала термина «в прошлом», предпочитая говорить: «тогда, до старта» или же просто — «это было тогда…»

Торопливо давая ежеминутные пояснения, Борца и сам новыми глазами смотрел на привычные с детства здания-скалы, где каждая квартира открыта ветру и солнцу, на дома-иглы, взметнувшиеся на тысячу этажей, на дома-подсолнухи, гигантские чаши которых поворачиваются вслед за светилом… Улицы были широкие, прямые, они то разбегались веером, то шли параллельно друг другу.

Приближаясь к цели, автолет сбросил скорость и перешел на планирование.

— Где транспорт? — спросила Зарика, глядя на улицы, по которым сновали пешеходы.

— Транспорт вот, — указал Борца на тучи летательных аппаратов, роившихся вокруг них.

— Я имею в виду — наземный, — пояснила Зарика.

— Наземного транспорта в городе нет. Есть подземный, — сказал Борца.

По мере приближения к центру города дома стали располагаться гуще, но количество зелени не уменьшилось. В листве отсвечивали купола, плоские кровли зданий не известного Зарике назначения, и Борца не поспевал отвечать на все вопросы.

— Вон дом, в котором я живу, — указал он на здание, выросшее впереди, прямо по курсу машины.

Здание, пожалуй, ничем не отличалось от соседних — круглое, окольцованное лоджиями, со светло-кремовой облицовкой, — но Зарике оно показалось знакомым островком посреди моря неизвестности.

Перед дверью, ведущей в квартиру, Борца замешкался.

— Я войду первым, — сказал он. — Бузивса придержу.

Очкастый шимпанзе встретил гостью неприветливо. Однако, к удивлению Борцы, Бузивс на этот раз ограничился лишь недовольным ворчанием.

— Тебе повезло, — сказал Борца, — Бузивс признал тебя.

Шимпанзе стал на четвереньки и, задрав куцый хвост, подошел к хозяину.

— Похож на медвежонка. Миша, Мишка! — позвала Зарика.

Борца поставил цветы в воду, познакомил Зарику с квартирой и роботами. Потом они долго стояли у окна, глядя на город. Верхушки домов-игл еще освещались солнцем, а нижние панели уже начинали светиться, бросая мягкий свет на улицы. Потянуло прохладой.

— Проводишь меня на биостанцию? — спросила Зарика.

— Поужинаем сначала, — ответил Борца.

А потом Зарику сморила усталость. Но все, что рассказывал Борца, было так интересно, что она изо всех сил старалась прогнать сон. Зарика устроилась в качалке, Борца присел у ее ног на великолепной светящейся шкуре не известного Зарике зверя. Только много времени спустя узнала она, что имя этому зверю — синтетика. Бузивс прикорнул рядом с хозяином.

— Что тебя больше всего потрясло на Земле? — спросил Борца.

Зарика подумала.

— Пожалуй, то, что ваш век победил болезни человека. Как это вам удалось?

— Я не микробиолог, — сказал Борца. — Разные болезни побеждались по-разному.

— Рак, например. Мама умерла от рака… Давно его победили?

— Возбудитель рака нашли лет семьдесят назад.

— Кто нашел?

— Петр Востоков.

— Петр Востоков… — повторила Зарика.

— Твой коллега. Микробиолог.

— Он сделал свое открытие на биоцентре? — с живостью спросила Зарика.

— Нет, в Зеленом городке.

— А, знаю, — кивнула Зарика. — Помню. Зеленый городок в Сибири.

— На Оби.

— Жив Востоков?

— Умер. Там же, в Зеленом, ему памятник отлили. Золотой, — сказал Борца.

— Из чистого золота?

— Тогда золото уже не имело меновой ценности. Это до старта «Альберта», когда еще были деньги… Ты помнишь деньги?