Мир приключений 1977 г.

— Здешних я знаю. Всех до одного. Только вот молодых начал путать. То ли от моды, то ли от причесок, но вроде поодинаковел народ. Может, я и ошибаюсь, но у стариков даже глаза у каждого свои. У одного смеются, у другого — плачут...

Парикмахер, щелкая ножницами, отходил в сторону, чтобы посмотреть на дело рук своих, и все говорил, говорил... Наверное, давно на душе накопилось. Или же новому слушателю был рад.

— Да и уезжают теперь молодые. Не сидится им. Значит, появилось где-то такое, чего у нас нет. Человек, если ему на месте хорошо, никуда не поедет. Вот ежели бы мне сказали: «Петро, хочешь в какой-нибудь Париж, Одессу или Неаполь?» Я бы знаете что ответил? Конечно, не знаете. И знать не можете. Я бы сказал: «Садитесь в кресло, я вас постригу не хуже, чем стригут в Париже!» Потому что у меня своя гордость. Зачем мне быть у кого-то гостем? Я в своем городе лучший мастер! Значит, у молодых уже не то на уме?

С этой встречи с парикмахером я начал свою недавнюю статью о маленьких городках, о том, почему отсюда многие все же уезжают? Казалось бы, именно теперь, когда повсюду радио, телевидение, все новые дома с лифтами, а до ближайшей столицы можно за полдня добраться, пробил звездный час для этих городков. Они перестали быть провинцией. И все же их покидают — самые сильные, самые молодые. В статье не было ни рецептов, ни рекомендаций. Скорее, раздумья по поводу этого малообъяснимого явления. Уж не существует ли еще не познанный нами закон, толкнувший в путь дальний Садко и Пера Гюнта? Не сидит ли в каждом из нас кровинушка Садко, смутное воспоминание о нем?

Я понимал, что статья покажется в редакции странной и вызовет возражения. Ведь принято, чтобы журналист не просто называл явления, но и указывал пути выхода из тупика. Но этих-то путей я как раз и не знал. Тем не менее статью напечатали. И именно она была замечена читателями. Хлынул поток писем. Все подтверждали, что «надо усилить внимание» к духовной жизни маленьких городков. Были и конкретные предложения, особенно от пенсионеров и старых педагогов. Впрочем, очень наивные.

— О парикмахере вспомнили?

Нинель Максименко ИЩИ КОЛУМБА!

Я стою на набережной. У ног моих плещется море. Ему тесно. Его вытеснили корабли. Да, целое стадо кораблей. Большие, маленькие, старые, новые, блестящие, пылающие огнем, гремящие музыкой, звоном тарелок и вилок и совсем малюсенькие, черные от мазута, освещенные единственным допотопным фонариком «летучая мышь». А вон, чуть в стороне, даже и парусник. Хоть и учебный, ну так что же. Парусник. Он только что вошел в гавань. Мне слышна команда капитана и треск полотна парусов.

Я чуть поворачиваю голову, позади меня тоже трепещущие паруса.

Но это тенты. Полосатые тенты, и на веревках цветные бумажные фонарики, а на полотне пляшущие тени. И музыка — скрипки, гитары. Прямо как будто бы матросы Флинта веселятся, а на самом деле это веселятся десятиклассники: у них завтра последний звонок.

А что за чудачки там на площади? Что это они надумали водрузить себе на головы корзины, как целые дома? Это всего-навсего продавщицы булочек с кремом. А выглядят они точь-в-точь как рыбачки со старинных картин. У них врожденный талант - носить корзины на голове. Их бабки, прабабки и прапрабабки тоже носили на голове корзины с рыбой или виноградом...

Стоит мне сказать еще хоть одно слово в этом роде, и вы подумаете, что я, как маленькая, брежу «Островом сокровищ». Просто наш город такой, что все в нем как будто так и должно быть, чтоб в порту стояли рядом и современные пароходы, и парусные фрегаты. У нас здесь все перемешано старое и новое, и на каждом шагу, за каждым углом не знаешь, с чем ты столкнешься — с «Жигулями» последнего выпуска или с какой-нибудь тайной из прошлого. И та история, которая произошла со мной, конечно же, могла произойти только в нашем городе.

Я всегда знала и всегда чувствовала, что в нашем городе, где-то совсем рядом, я найду свою собственную Трою. Где-то здесь, и я уже вышла в путь...

Мне не надо снаряжать флотилии кораблей, мне не нужны караваны верблюдов и тюки с продовольствием. Груз мой легок, и путь мой недалек. Вот только я еще не знаю, какую калитку толкнуть, какую отогнуть ветку, какой отодвинуть камень.

И ни при чем здесь ни «Остров сокровищ», ни «Корабли в Лиссе». История, которую я расскажу вам, связана с обыкновенной жизнью — моей и маминой и маминых знакомых. Наверное, случись что-нибудь ну хоть чуть-чуть по-другому, и ничего бы не было.

А началось это давно, в 1941 году. Мама моя еще была молодой. Ей было почти столько же лет, сколько мне сейчас, чуть-чуть больше. Меня-то и вообще еще на свете тогда не было.

В то время мама моя только что окончила университет. Ее учитель главный хранитель Эрмитажа Ростислав Васильевич порекомендовал маму в археологическую экспедицию, которую Эрмитаж проводил в 1941 году под Керчью в поселке Эльтиген. Раскапывали древний город Нимфей.