Мир приключений 1980 г.

Это был царский жест, но все равно по счету не расплатиться, а кофе вернул бы хоть способность соображать. Но на мое плечо ласково легла ладонь.

— Прежде алко-ликвид, Гео. А потом сколько угодно кофе.

Возвращение Чета удивило меня несравненно больше, чем исчезновение. Я механически взял стакан.

— Да тут зверская доза…

— Выдержишь. Зажми нос — и разом.

К горлу заранее подкатывалась тошнота.

— Пусть хоть выдохнется.

— Ни в коем случае! Ты за рулем, а компания не должна нести убытки, — тяжеловесно пошутил он.

Ладно, зажмем нос и… Ой-ой-ой! Чет вытирал мне лоб и отпаивал чем-то горячим. Со второй чашки я начал различать вкус кофе.

— Молодцом, Гео. Худшее позади. — Он подозвал официанта и рассчитался.

— К сожалению, вынужден тебя покинуть. Срочное дело. — Он крепко пожал мою вялую руку. Глаза его погрустнели. — Вряд ли захочешь встречаться… потом. Но модель я пришлю.

Обернувшись, я тупо смотрел вслед. Дождь поутих, и сквозь широкое окно я увидел, как Киприан Чет по-хозяйски уселся в роскошный серый лимузин, стремительно взявший с места.

Вытрезвилка расползалась по телу, изничтожая молекулы алкоголя. Работы ей хватит еще минут на пятнадцать. Снисходительно-сочувствующий взгляд официанта поднял меня на ноги.

Дармоед в машине чинно вылизывал белый животик. Мы с ним немного поговорили и поехали домой. Путь предстоял неблизкий — либо через город, либо кругом, по автостраде «Ринг». Мы предпочли автостраду — меньше пробок и вони.

Если и дальше возить с собой кота, то моей славной репутации лихача конец. В первый день я два раза довольно резко тормознул, он шмякался оба раза с сиденья на пол и очень обижался. Теперь я езжу с оглядкой. Так мы двигались не спеша, по широкой дуге приближаясь к дому, где я жил уже восьмой год, а Дармоед — уже неделю.

Вдруг я понял, чего недостает в начале Дороги: там, где поворот налево и сторожка, должен впритык к полотну стоять холм. Тогда пейзаж за ним будет открываться постепенно, и даже мелкие детали заиграют, появляясь не скопом, а одна за другой.

Задумавшись о холме, я машинально поднажал, и довольно скоро мы приехали. Почти засветло.

— Ну, Дармоед, просыпайся. Вот уже и мост.

Слух отреагировал на опасность первым. Старый мост всегда отвечал «спидди» тихим слитным гулом. Сейчас нас встретила вибрация и какое-то дребезжанье. Потом я почувствовал, что едем мы как бы в гору. И только тут различил за дождем и сумерками щель впереди. Половинки моста на глазах расходились, задираясь вверх. Нога дернулась намертво зажать тормоз, но я представил, как Дармоеда расплющит о ветровое стекло, машину юзом вынесет к перилам, и мы обрушимся в канал. Я задержал дыхание и рванул «спидди» вперед на предельной скорости. Мы с ревом стартовали в небо. Перелетели эти пять или шесть метров пустоты и’ грохнулись на противоположную створку моста задними, а потом передними колесами. Машину развернуло боком и со скрежетом понесло под уклон. Понятия не имею, что мы со «спидди» проделали, но чудом выровнялись и вылетели на берег. Мотор заглох.

Я с трудом отлепил пальцы от руля и вылез наружу. Створки моста застыли под немыслимым углом градусов в шестьдесят. Потом начали опускаться. И вот лязгнули, сомкнулись. Снова возник невинный, шелудивый от старости мостик.

Все и думать забыли, что он разводной! Я даже не помню, когда его последний раз разводили. В канале и воды-то разве что утопиться.

Из будочки, прилепившейся к основанию моста и всегда закрытой на засов, вышел человек в плаще с капюшоном. Ага, голубчик, иди-ка сюда, потолкуем! Но голубчик проворно задвинул засов, щелкнул замком и юркнул к парапету.

От будочки к воде вела каменная лесенка, и от лесенки уже отчаливал катер с моим голубчиком на борту. А с противоположного берега торопливо спускался к воде его двойник.

— Эй, вы!

Но катер уже шпарил прочь.

— На редкость славные ребята, — сообщил я Дармоеду, возвратясь к машине все еще на ватных ногах. Кот щурился, бил хвостом и жал уши к голове.

Мотор не завелся, и оставшийся путь до дома мы проделали пешком. В передней Дармоед соскользнул с рук и бесшумно удрал во тьму квартиры. А я опять стукнулся коленкой о сундук. Неделя, как он переселился сюда, освободив место для кошачьего ящика с песком, а я все еще набиваю о него шишки. Послышалось мяуканье со стороны кухни — зов к холодильнику. Нет, прежде позаботимся о «спидди» — ему пришлось хуже всех.

В гараже трубку снял сам Порт, и значит, довольно было нескольких слов. Ровно через полчаса я выглянул и убедился, что «спидди» увозят на кронштейне портового грузовика.