Мир приключений 1980 г.

— Надеюсь также, — продолжал я, — что вы пошлете мне требуемую записку с нарочным. У вас есть дежурный мотоциклист?

— Нет.

— На этот раз я не прошу. Я просто выражаю надежду. Я надеюсь, что ради счастья и безопасности вашей дочери вы сделаете это. А также ради старого Махакассапы, которому не стоило на старости лет становиться полицейским осведомителем. И чтобы не оставалось сомнений, я заявляю, что отныне беру на себя безопасность Лами. Сведения о ее местонахождении я сообщу вам в обмен на записку.

И тут нервы капитана не выдержали.

— Стойте! — крикнул он. — Сержант! Задержи его!

Я быстро направился к двери. Сержант растерянно замер на пороге. Я отшвырнул его. Серебряная серьга в правом ухе сержанта указывала, что он из племени Лоэ, которое уже триста лет вассал моего княжества. Сержант не смел задержать меня. У выхода я обернулся. И моим глазам предстало неприятное зрелище.

Я увидел, как капитан, похожий на привидение, обмотанный бинтами, в простыне, волочащийся за ним по полу, цепляясь за косяк двери, пытается выйти в коридор. Он тянет ко мне желтую руку, и пальцы дергаются в воздухе, как у мартышки, которая хочет схватить банан. Он хрипел, и струйка крови прочертила подбородок. Сержант бросился к нему; чтобы поддержать. «Надеюсь, теперь капитан одумается», — подумал я, подбегая к машине. Мои телохранители на заднем сиденье разинули рты. Они никогда не видели, чтобы их повелитель так спешил.

Пока что я двигался на шаг впереди моих оппонентов. Но это преимущество уменьшалось с каждой минутой.

МАЙОР ТИЛЬВИ КУМТАТОН

В комендатуре я сразу пошел к связистам. Минут двенадцать я читал радиограммы, полученные в мое отсутствие, и составлял ответы. Когда я вышел оттуда и поспешил к себе в кабинет, меня догнал полицейский, который сказал, что у него ко мне записка от Васунчока. Я взял конверт, и тут же меня отвлек связист. Я сунул конверт в карман и принялся за радиограмму. А потом, к стыду своему, забыл о конверте. О, если бы я прочел записку сразу!

В кабинете меня ждал бургомистр Джа Локри. Он сидел за моим столом, черкая что-то на бумаге. Я с неприязнью смотрел на его высушенную клерковскую фигурку, на большие очки. Я подозревал, что кто-то из близких мне людей информировал противников о наших планах. Скорее всего, бургомистр. Я не имел оснований ему доверять.

— Что у вас? — спросил я с порога.

Рука ныла, я опасался, что началось воспаление. Было такое ощущение, словно кто-то методично загонял в нее острые иглы.

— Я принес план эвакуации, — сказал бургомистр смиренно. Мой воинственный вид его смущал. — Как мы договаривались.

— Вы никому не рассказывали?

— Даже жене, клянусь вам.

Я подошел к столу, и бургомистр быстро поднялся, чтобы уступить мне место. Слишком быстро. Это еще более разозлило меня. Я заранее был готов к тому, что его план — полная чепуха.

— Вот список того, что надо эвакуировать в первую очередь, — сказал он, протягивая лист, написанный ровным писарским почерком.

Пока я пробегал взглядом список, он спросил:

— Срок еще неизвестен?

— К сожалению, известен, — сказал я, подчеркивая красным карандашом некоторые строчки… Карандаш царапал бумагу, и я испытывал странное удовлетворение от того, что разрушаю произведение каллиграфического искусства, над которым бургомистр корпел всю ночь. — Срок в четыре часа пополудни. Завтра.

— Ох, — сказал бургомистр. — Я так надеялся…

И вдруг вся моя злость испарилась. Передо мной стоял худой пожилой человек, о котором я знаю лишь, что Лигон утвердил его на пост гражданского губернатора, значит, в комитете знали о нем что-то, выделявшее его из числа чиновников старого правительства. Человек этот был подавлен смертельным диагнозом, в который он до последней минуты старался не верить. Это был его город, в нем жили его друзья и родственники, здесь ему был знаком каждый дом. Для него смерть города была подобна смерти близкого человека…

— Садитесь, господин губернатор, — сказал я ему. — К сожалению, мы не можем ничего изменить.

— Да-да, конечно, — сказал бургомистр, послушно садясь напротив меня. — Но всего один день… Я не предполагал…

— Погодите, — сказал я, отпирая ящик стола и доставая карту, принесенную мне профессором Котрикадзе.

Карта была разрисована концентрическими кругами, подобно изображению возвышенности на военной схеме. Вершина этого холма — самый маленький круг — у западного берега озера Линили. Он захватывал островок на озере, деревню и монастырь Пяти золотых будд. Это центр землетрясения, где толчки будут самыми сильными. Второй круг проходил через городок на северном берегу озера и длинным неровным овалом охватывал все озеро, прибрежные деревни и часть хребта на западном берегу. Город Танги и западная оконечность плато попадали внутрь третьего эллипса, на котором было написано: «8–9 баллов».

— Мы должны, — сказал я, — решить, куда мы будем эвакуировать людей и имущество.

— Я полагаю, вниз, к железной дороге.