Мир приключений 1984 г.

Особое удовольствие римским властителям доставляло уничтожение христианской литературы. Позднее им было воздано той же монетой. Папа Григорий VII приказал предать пламени императорскую библиотеку в Риме. Уникальные рукописи и книги погибли в огне. К 1000 году существовало уже свыше двадцати восьми папских посланий и решений церковных соборов о запрещении книг. Это было в те времена, когда единственным способом распространения книг оставался долгий и малопроизводительный труд переписчика. Нередко изъятие и уничтожение одного—двух экземпляров книги означало ее окончательную гибель.

В 1497 году в Италии были сожжены “Божественная комедия” Дайте и “Декамерон” Боккаччо. Сожжение это организовал Савонарола, проповедник, фанатик и кумир толпы. Но судьба прихотлива. Участь, которой Савонарола обрек героев Боккаччо и Данте, через год стала судьбой его самого. Савонарола был обвинен в ереси и публично сожжен вместе со своими сочинениями.

Противоборство переписчиков книг и тех, кто уничтожал их, продолжалось всю историю, с тех пор как существует написанное слово. Чтобы переписать книгу, нужны недели, месяцы. Чтобы сжечь — достаточно нескольких минут. Не удивительно, что в этом противоборстве нередко побеждали факельщики. Европа оскудевала книгами. Как вы думаете, из скольких книг состояла французская королевская библиотека в середине XIV века? В шкафах из красного дерева, инкрустированных перламутром, стояло всего двадцать книг! Двадцать книг! Таков был прискорбный итог многолетнего истребления литературы.

***

Дело, конечно, было не в книгах. Дело было в знаниях, которые несли книги. Не книг, а новых знаний боялись губители библиотек. Знания — это прогресс, это дальнейшее развитие человеческого общества. Но на пути прогресса всегда находились люди, желавшие затормозить его, люди, боявшиеся, что новые знания потрясут старые, привычные устои. И не только привычные, но и выгодные определенным слоям, группам, классам.

Мракобесие не возникает из пустоты, оно всегда имеет конкретные социальные причины. Обскурантизм в средние века, например, был своего рода разновидностью борьбы феодализма за свое существование — властители той эпохи прекрасно понимали, что просвещение ускорит гибель их строя. Еще бы! Если дать образование крепостным массам, что останется от крепостничества? Можно рассказать в этой связи историю еще одной исчезнувшей библиотеки. На этот раз дело было в России.

1773 год. Осень, промозглый октябрь. В столицу Российской империи Санкт-Петербург из далекого Парижа приезжает старый и больной, скромно одетый во все черное человек. Он проделал этот тяжелый для него путь на лошадях, путь, длившийся несколько месяцев, только потому, что его лично пригласила русская императрица Екатерина II. И он сразу же был принят ее величеством. “Двери кабинета императрицы, — пишет он в одном из своих писем, — открыты для меня все дни. Я вижу ее с глазу на глаз с трех до пяти, а порой и до шести”. И сама императрица не скрывает своего удовольствия от бесед с парижским гостем. Этим гостем был знаменитый ученый и публицист Дени Дидро, один из славной плеяды французских энциклопедистов.

Знаменитое детище Дени Дидро и его соратников “Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел” называли великой разрушительницей старого: ее толстые фолианты наносили тяжелые удары по церкви, по королевской власти, по невежеству. Энциклопедию ненавидели знать и клерикалы, военные и полиция, мещане и ученые, придерживавшиеся традиционных взглядов на мир. Сам. Дидро писал: “Слово “энциклопедист” превратили в какой-то одиозный ярлык: его стали наклеивать на всех, кого желали изобразить перед королем как людей опасных, выставить перед духовенством как врагов религии, передать в руки судей как преступников и представить перед народом как дурных граждан. До сих пор считают, что энциклопедист — это человек, достойный виселицы”. Французское правительство неоднократно пыталось приостановить издание Энциклопедии и уничтожить тома, уже вышедшие в свет.

И вот молодая русская императрица Екатерина II сначала предлагает перенести печатание Энциклопедии в Санкт-Петербург или Ригу, а затем приглашает Дени Дидро к себе в гости. Заигрывание Екатерины II с Дидро, как и дружба по переписке с Вольтером, необходимы были русской императрице в связи с двумя обстоятельствами. Первое — не имевшая никаких формальных прав на русский престол безродная немецкая принцесса, не знавшая даже толком языка страны, которой ей пришлось управлять, всячески пыталась показать, что именно она, а не умерщвленный ею прямой потомок царского рода Романовых ее бывший муж является продолжателем дел Петра I. Отсюда “окно в интелтектуальную Европу”, дружба с Вольтером, дружба с Дидро. Второе обстоятельство — умная государыня хотела сама разобраться в опасностях, навивавших не только над французским абсолютизмом, но и над абсолютизмом вообще.