Мир приключений 1984 г.

— Сейчас узнаешь. — Пришелец сбросил прямо на пол чапан, снял шляпу и… сдернул нос. — Ф-фу, проклятый! И как только актеры эту муру на лицо цепляют! Я прямо измучился. Теперь признаешь? — На Коренастова уставилось уродливое безносое лицо бывшего начальника контрразведки каппелевцев Баньковского.

— О, господин полковник! Как это вы решились пожаловать сюда? Вас же в городе многие знают.

— Для этого нос проклятый и приклеил — чуть не задохнулся. Ну, здорово, давно не виделись.

— С прошлого года. Вы зачем к нам?

— Дела, дружище, дела. Личные и государственные. Как брат поживает?

— Убили его красные. Он у Ухначева начальником штаба был.

— Ай-яй-яй, не знал, не знал. Жаль, хороший офицер был. Сочувствую от души. Может, пригласишь, наконец, в комнату? Или у тебя там есть кто?

— Есть, парень один, спит пьяный. Проходите.

— О, да у вас тут выпивка! Это хорошо. — Баньковский быстро налил себе полный стакан. — Твое здоровье. Времени мало, давай о деле, — он покосился на спящего на полу Вадима.

— Ничего, его пушечным выстрелом не добудишься. Ладно, ладно, я его вытащу. — Коренастов подхватил Вадима за ноги и поволок в спальню Симочки. — Теперь можете совсем не беспокоиться, — сказал он, плотно прикрывая дверь.

— Вам следует срочно получить большую партию боеприпасов и оружия. Там же…

— Трудно очень стало ездить по Волге — чекисты везде шныряют, выглядывают, выискивают.

— Ничего не поделаешь. Вывезти оттуда надо, не медля. Сами знаете, держать там долго невозможно.

— Придется не в город, а прямо в лес доставлять.

— А что, тут вам не надо?

— Здесь уже заполнено все. Хватить должно на всех, в случае если удастся подняться. А вы почему же сами приехали? По почте удобнее и безопаснее.

— Говорю же тебе, личные дела были. Вот заодно и зашел. Так надежнее, чем письмом. Сам знаешь, как они теперь идут. — Баньковский налил себе еще стакан и покосился на капусту. — Чего-нибудь посущественнее нет?

— Сейчас принесу…

— Ну, рассказывай, как в Симбирске жизнь, — благодушно сказал Баньковский, когда они уже вдвоем выпили и закусили, — как большевички тут орудуют. Был я сегодня у своего дома. Поглядел и ахнул: одни стены. Разграбили товарищи, все добро вывезли. А потом прошелся, посмотрел: у Кирпичникова, Заборина, Балакирщикова — везде то же самое. Прямо плакать хочется. Может, и в самом деле господь бог наказывает нас, православных, за грехи наши, а?

— Да какие там грехи! Добренькие слишком с ними были — вот и расплачиваемся. Крепче зажимать надо было. И казней, казней побольше! А то, видите ли, ссылки им…

— Может, ты и прав. Вон твой друг Никита Ухначев как с мужиками расправляется — почище, чем я в контрразведке. Его и боятся, по всей губернии страх нагнал, второй год изничтожить не могут. Так-то… Ты ему оружие-то побыстрее подкинь, понял? А то вы тут в городе все медлите.

— В такой обстановке хочешь не хочешь приходится в союзнички всякую шваль брать — анархистов, эсеров… Вот и либеральничаем.

— Да-да… Ну, ничего, большевиков задавим, с этими быстро расправимся. Давай-ка выпьем. — Баньковский снова поднял полный стакан и взглянул на Коренастова. Тот спал, положив свою большую лохматую голову на руки.

— Ого, хозяин-то, кажется, уже бай-бай, — негромко сказал сам себе полковник. — Что ж, и без него не заскучаем.

Он допил свой стакан. Затем открыл грязный брезентовый портфель, с которым пришел, и стал вытаскивать из него какие-то бумаги. Наконец с самого дна достал объемистый узелок, положил на стол и развязал. Тускло заблестели золотые браслетки, ожерелья, кольца, сверкнули яркими лучиками бриллианты.

Баньковский несколько мгновений молча любовался своим богатством. Да, черт возьми, он все же сумел раздобыть себе кое-что на черный денек! А ведь два состояния когда-то прожил! Ну что ж, господа хорошие, вы здесь себе воюйте с большевиками, а с него хватит. Все равно толку нет и не будет. Теперь бы только пробраться из России за границу. В Париж — вот куда надо ехать…

Углубленный в свои мысли, полковник не слышал, как скрипнула дверь и в столовую вошла молодая женщина в халате, с распушенными волосами. Симочка недавно вернулась — прошла в дом через половину религиозной общины. В спальне увидела на полу спящего пьяного Вадима и поняла, что Коренастов с кем-то еще пьет. Раздевшись и улегшись в огромную двухспальную кровать, она прислушалась к тихой беседе в соседней комнате, однако ничего не могла разобрать. Но вот разговор стих. Ушли?..

Она встала и тихо отворила дверь. Увидев страшного безносого человека, уставившегося в драгоценности на столе, Симочка остолбенела. Первым движением Баньковского было прикрыть свои сокровища, но он тут же понял: поздно, эта женщина все равно их уже увидела.

— Вы кто?

— А вы? Я хозяйка здесь, Серафима Ивановна.

— Ха, а я ведь вас знаю…

— Откуда?

— Да, да! Вы вот такой девочкой были — дочка Анны Федоровны. Где она теперь? А ну-ка давайте выпейте со мной за компанию. Да не бойтесь, не кусаюсь…

Симочка нерешительно подошла к столу и села напротив. Крепко захмелевший полковник не сводил с нее глаз.