Мир приключений 1984 г.

Но сейчас не было смысла гадать, какими путями мое оружие оказалось здесь, на Изумрудной. Надо было решать, что делать, и решать быстро, потому что на острие рюделевского копья ко мне неслась моя смерть, и я знал, что нет на свете силы, которая могла бы предотвратить его удар

Волшебное копье было создано для конного боя и имело своим назначением встречу с целью — шлемом или щитом соперника. Это свое предназначение оно выполняло с высочайшей точностью. Все соперники Рюделя пали мертвыми от удара в голову — сейчас я вспомнил это, и жутковатый холодок сдавил мне живот. Я уже понял, каким видел бой мой соперник. Вслепую боя у Рюделя не выиграть — он был слишком серьезный боец, чтобы я мог надеяться на успех случайного удара. Но стоит мне на мгновение выглянуть из-за щита — и мой шлем разлетится вдребезги. Волшебное копье не промахивается. И оно не знает, что металлические шлемы кавалеров не рассчитаны на его удар.

Мой круглый космический шлем, наверно, не уступал в прочности здешним стальным бургиньотам, но он не был намертво привинчен к тяжелой кирасе, как положено рыцарским шлемам, а свободно лежал у меня на плечах, и я знал, что удар Рюделя просто переломит мне шею. Я вдруг отчетливо понял это, но совершенно не испугался.

Наверно, в мире существовали какие-то звуки — крики на трибунах, свист ветра, удары копыт. В этот момент их не стало. В абсолютной беззвучности я сближался с Рюделем. Было такое ощущение, что лошади несутся уже за звуковым барьером. Копье Рюделя смотрело прямо мне в глаза. Оно не лежало на крюке — как и у меня, опорные крюки его панциря были спилены, чтобы не мешать копью прицеливаться.

И тут я понял, что Рюдель проиграл.

Не знаю, как назвать такое состояние, не раз приходившее ко мне в моменты наивысшей опасности, — вдохновением, прозрением? Чувства обостряются, в тело вливается неведомая сила, мозг работает с огромной скоростью, просчитывая десятки вариантов, в долю секунды отбрасывая негодные и каким-то неимоверным, фантастическим путем находя единственно правильный, ведущий к спасению — нет, к победе!

Наша схватка с Рюделем длилась давно. Она началась еще на Земле и продолжалась здесь, на Изумрудной. В этой схватке он ни разу не пользовался честными приемами. Обман, ложь, клевета, предательство, насилие были его оружием. Честный рыцарский поединок он хотел выиграть с помощью подлости, и благородное оружие рыцарей моей планеты — Волшебное копье — превратил в орудие убийства.

Как он ликовал, расправляясь с беспомощными кавалерами! Он бил только в шлем, бил наверняка, и шлемы разлетались, как яичная скорлупа. Копье точно выполняло свою функцию — оно било в шлем, не зная, что здешние шлемы не выдерживают его чудовищного удара.

Оно било в шлем.

В шлем, а не в голову!

Волшебное копье было задумано и создано добрыми людьми Земли. Это было спортивное оружие, и оно не могло быть негуманным.

На Земле никому и никогда не могла прийти в голову подобная мысль — выйти с копьем против человека без шлема. Но конструктор обязан был предусмотреть это.

Значит, если я сброшу шлем — копье отвернет? А если нет? Ну что же, тогда я, скорее всего, даже не успею ничего почувствовать.

Но нет, такого не может быть. Волшебное копье было земным автоматом, следовательно, добрым автоматом.

Дальномер в моем мозгу работал непрерывно. Расстояние между нами уже невелико, но времени достаточно.

Итак, прежде всего — долой щит. Я разжал кулак, и круглая металлическая тарелка рондаша скользнула куда-то вниз. Хорошо, что Леннада срезала локтевую петлю — это сэкономило мне долю секунды.

Теперь шлем. Как удобно расположены замки! Щелчок, щелчок — чуть наклонив голову, я стаскиваю прозрачный спереди, затененный сзади шар. Страховка не помешает, поэтому еще целых две секунды я держу его чуть впереди лица, чтобы Волшебное копье не потеряло ненароком свою цель. Вперед же, Баязет, вперед! Мой посыл превращает галоп коня в полет. И за мгновение до того, как мы, наконец, сошлись, я отбросил шлем в сторону и увидел, как смотревшее мне в лицо копье метнулось за шлемом, выкручивая и опрокидывая Рюделя.

Через долю секунды мое копье настигло цель.

Гигантская масса наших коней и тел, помноженная на их бешеную, неукротимую скорость, сосредоточилась вся на острие моего копья и обрушилась в центр вороненого рюделевского шлема. Страшный удар потряс меня. Будь ярость нашего столкновения чуть меньше, я, наверное, был бы сброшен с лошади отдачей своего же копья. Но оно словно взорвалось от удара и разлетелось черными брызгами. Перед моими глазами зароились белые галактики, весь мир словно померк на мгновение, но мозг работал, запечатлевая, как в рапидной съемке, медленно переворачивающееся в воздухе тело Рюделя.

Я завернул Баязета и подъехал к поверженному врагу. Шлем с него был сбнт моим ударом, и я увидел его лицо — теперь уже не на картине. Рюдель еще не пришел в сознание, его красивое и жестокое лицо было искажено гримасой боли и страха.