Мир приключений, 1987 (№30)

Космонавты, Каманин, Карпов, врачи и кинооператоры вылетели на космодром на трех самолетах ИЛ-14. Юрий и Герман летели на разных машинах. На Байконуре их встретил Королев и руководители космодрома. Сергей Павлович сказал, что планирует вывезти ракету на старт 8 апреля, а 10–12 апреля можно стартовать.

— Как видите, в вашем распоряжении еще есть время, — улыбнулся Главный конструктор.

От Карпова Королев потребовал чуть ли не поминутного графика занятости космонавтов на весь предстартовый период и напомнил, что он, Карпов, несет персональную ответственность за готовность космонавтов к старту. В голосе Королева удивительным образом сплавлялись ноты дружеского доверия и жесткой требовательности. Только он один умел так разговаривать с людьми.

Утром 6 апреля на космодром прилетел Константин Николаевич Руднев — председатель Государственной комиссии. В 11.30 началось техническое совещание, на котором обсуждалась отладка регенерационной системы, результаты испытаний скафандров и кресла и полетное задание космонавту.

Галлай и другие методисты высказали пожелание, чтобы космонавтам разрешили посидеть до старта в корабле. Хотя тренажер был полной его копией, но реальный корабль — это реальный корабль. Это предложение поддержал и ведущий конструктор “Востока” Олег Генрихович Ивановский, а затем и Королев. 7 апреля облаченные в скафандры Гагарин, а за ним Титов провели в реальном “Востоке” свою последнюю тренировку. Вечером космонавты смотрели кинохронику о полетах манекенов на двух последних беспилотных кораблях.

Взвешивание в МИКе показало, что “Восток” находится по весу почти у допустимого предела. Вес пяти беспилотных кораблей колебался в пределах 4540–4700 килограммов, корабль же Гагарина вместе с командиром весил 4725 килограммов. Вспомнили, что Титов немного легче Гагарина и в связи с этим, может быть, следует запускать Титова, но Королев сказал, что менять ничего не надо, а если потребуется, можно снять некоторую контролирующую аппаратуру, которая в самом полете никакого участия не принимает.

На 8 апреля было назначено заседание Государственной комиссии, на котором после разбора некоторых технических вопросов утверждался экипаж. Каманин предложил Гагарина в качестве основного командира корабля. Титова — в качестве запасного. Предложение было принято без долгих обсуждений.

— Девятого апреля Николай Петрович пригласил Юрия и меня к себе в комнату и объявил нам, что полетит Гагарин, а я буду его дублером, — рассказывал Герман Титов.

Мне приходилось много раз читать, как радовался Титов за своего друга Юрия, когда Гагарина назначили командиром первого “Востока”. За Гагарина он, может быть, и радовался, а за себя? Разве не был бы Титов просто примитивным человеком, если бы он в эти минуты не испытал ничего, кроме радости за своего товарища? Так зачем же нам так его духовно обеднять? На мой вопрос: “Обидно было?” — Герман ответил с полной откровенностью:

— Да о чем ты говоришь! Обидно мне было, не обидно, но, по крайней мере, я очень расстроился! Встань на мое место…

Достаточно посмотреть на понуро сидящего Титова в кадрах кинохроники, снятых во время заседания Государственной комиссии, чтобы понять, что не только радость за Юрия испытывал он тогда. И его можно понять, при этом ничуть не умаляя его дружеских чувств к Гагарину. Галлай также свидетельствует: “Очень достойно вел себя Титов в этой психологически непростой ситуации”.

На следующий день на большой открытой террасе, построенной у края высокого берега Сырдарьи, состоялась встреча космонавтов с учеными, конструкторами, командирами стартовых служб. Многие из них никогда не видели космонавтов и с интересом рассматривали молодых летчиков. На встрече был председатель Госкомиссии К.Н.Руднев, главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения К.С.Москаленко, С.П.Королев, Н.П.Каманин, руководители космодрома и другие члены Государственной комиссии. Старались избежать официоза: на столах стояли вазы с фруктами, ситро, минеральная вода. Королев шутил, просил космонавтов и их тоже “свозить” в космос на будущем трехместном корабле.

Вечером состоялась официальная, как называли ее, “парадная”, Госкомиссия. Кратко выступил Королев. Каманин представил Гагарина и Титова. Когда слово предоставили Гагарину и он начал говорить, вдруг погасли все юпитеры. Гагарин от неожиданности замолчал. Оказывается, у кинооператоров кончилась пленка, и они перезаряжали аппаратуру. Вскоре все опять включили, и Гагарину пришлось повторить начало своего выступления.