Мир приключений, 1989 (№32)

Туман, созданный химическим опытом Алевтины Олеговны, по-хозяйски обосновался в ее квартире. Он был густым и на глаз плотным — как черный кисель, но движений отнюдь не сковывал. Да и дышалось легко. Алевтина Олеговна встала и, вытянув вперед руки, пошла по комнате — ощупью, как слепая. Наткнулась на что-то, ударилась коленкой — больно. Сдержала стон, опустила руку — точно, туалетный столик. Надо левей… Двинулась вперед, нащупала спинку кровати, вцепилась в нее, как в спасительный ориентир — сейчас по нему до спящего мужа доберется. Еще шаг, еще… Алевтина Олеговна уперлась руками во что-то холодное, массивное, неподвижное. И опустила в бессилье руки, прижалась лбом к этому холодному, пахнущему улицей, пылью, цементом — чужому.

Ничего не было сном. Кирпичная стена наглухо отделила ее от мужа, перерезала комнату, надвое разделив кровать.

Павлик проснулся сразу — будто и не спал вовсе. И сразу сообразил: конечно, не спал! Все это не более чем хитрый трюк хитрого парня в белой куртке. Или не его, нет! Когда тот с Павликом впервые беседовал, когда они ушли на набережную, подальше от чужих глаз и ушей, когда парень поведал ему план, Павлик особенно не удивлялся. Просто сказал:

— Ну, допустим, все будет именно так. Но для этого нужен, как минимум, один профессиональный волшебник. — Вроде бы он так элегантно шутил, а вроде бы всерьез прощупывал загадочного парня.

А тот с ходу ответил:

— Волшебник есть.

Тоже не поймешь: хохмил или взаправду?…

— Ты, что ли? — спросил Павлик.

— Почему бы и нет? — вопросом на вопрос.

— Давно практикуешь?

— Может, день, а может, всю жизнь.

— Как понять, маэстро?

— Так и понимай, — отрезал парень. Но сжалился над Павликом, пояснил темновато: — В каждом из нас спит волшебник, крепко спит, мы о нем и не подозреваем. Но если его разбудить… — Не договорил, не пожелал.

Но Павлик не отставал:

— Кто ж его разбудил, интересно?

— «Время. События. Люди». Слыхал про такую телепередачу? — Парень засмеялся, легонько хлопнул Павлика по спине: — Ох и любопытен же ты, отрок…

— Я серьезно, — упрямо настаивал Павлик.

— И я серьезно. — Парень и впрямь посерьезнел. — Ты вдумайся! Время… События… Люди… И не захочешь, а заставят.

— Слушай, а ты сам откуда? — жалобно спросил Павлик, отчетливо понимая, что ничего больше из парня не вытянешь.

— Отовсюду, — коротко сказал парень. — Привет. Закончили интервью.

— Последний вопрос, — взмолился Павлик. — Почему именно ты?

— Почему я? — удивился парень. — С чего ты взял? Не только я. Нас много.

— Кого «нас»?

— Ты после школы, случаем, не на юрфак собрался? — ехидно поинтересовался парень. — Прямо следователь… Ну, все, я пошел.

— Секунду, — быстро сказал Павлик. — Звать тебя как?

— Звать?… — Парень притормозил. — По-разному. Николай. Михаил. Семен. Владимир… Любое имя. Павел, например.

— Павел?

— А чем плохо? Тебя ж так зовут…

— Я не волшебник.

— А вот это бабушка надвое сказала, — засмеялся парень и свернул во двор. Надоел ему допрос.

В свое время, если читатель помнит, автор скрыл этот разговор, сославшись на «первое правило разведчика», помянутое или придуманное парнем. Спрашивается: почему? Вот вам к месту еще одно «правило»: всякая информация полезна лишь в том случае, если приходит вовремя. Момент, считает автор, наступил.

…Туман в комнате висел — вытянутой руки не увидать. Молодец Алевтина, отметил про себя Павлик, толково сработала. «Что за прихоти судьбы? — размышлял он. — В школе Алевтину считали мымрой и сухарем, прозвали „химозой“, на уроках сачковали, а она, оказывается, из наших…»

Павлик верил всему, что рассказал парень. И в самом деле; стоило Павлику пожалеть, что они с дедом оказались по разные стороны стены, как нате вам, пожалуйста: он — здесь, в своей кровати, а дед дрыхнет в соседней комнате, ни о чем не подозревая. И плохо, что не подозревая: сердце у деда, как говорится, не камень, слабенькое сердчишко, изношенное, как бы он ни хорохорился, ни играл в спортсмена. Проснется старик — не дай бог, инфаркт хватит…

Павлик встал и отправился к деду в комнату.

Легко сказать «отправился». Путешествовать в тумане — дело хитрое, даже если знаешь маршрут назубок. Но туман прихотливо изменил все маршруты, смазал привычные расстояния, перемешал предметы. На пути неожиданно вырастали то сдвинутый кем-то стул, то острый косяк двери, то сама дверь, почему-то шаловливо гуляющая на петлях, то книжный стеллаж в коридоре, невесть как увеличившийся в размерах. Короче, до кабинета деда Павлик добрался, имея следующие нежелательные трофеи: шишку на лбу — раз, ссадину на руке — два, синяк на коленке — три. Или что-то вроде — в тумане не разглядишь.

Сразу за стеллажом коридор сворачивал направо — к дедовским владениям. Павлик уверенно туда последовал и вдруг с ходу уперся во что-то холодное и неподвижное. Прижал к этому «что-то» сразу вспотевшие ладони, бессмысленно напряг руки, пытаясь сдвинуть, столкнуть, сломать препятствие. Куда там! Стену на совесть строили, сам Павлик строил — в три кирпичика, один к одному. Монолит!

— Дед! — яростно выкрикнул Павлик. — Дед, проснись!