Мир Приключений 1990 г.

— Никого там не было?

— Кому там быть?

Северин Романович переглянулся с Гришкой. Видно, твердые ответы Андрея поколебали его решимость.

— Ну, пусть будет по-твоему, — сказал Северин Романович. — Выводи Вороного. А ты не гони, — обратился он к сыну, — заночуешь в Заозерном, сегодня не возвращайся, конь действительно темноты боится. Скажешь Ивану Иосифовичу, что я утром наведаюсь к нему.

Андрей понял, что все это говорится для него, чтобы сбить его с толку.

Гришка ответил уверенно:

— Я все сделаю, как вы велите. А пса уж правда завтра посмотрим.

— Будет у тебя пес, — пообещал Северин Романович.

Гришка вскочил на коня.

“Немедленно нужно действовать, — мучительно думал Андрей, — но как?”

Северин Романович крикнул от ворот:

— Чего ворон ловишь? Заводи Серка в конюшню. Сейчас я воды принесу. Потом поедим и бричку будем ремонтировать. Заднее колесо едва держится.

“Он не отпустит меня ни на шаг, — мелькнула мысль. — Но любой ценой нужно предупредить разведчиков. Правда, домой тогда возврата не будет… Пусть! Попрошу разведчиков, чтобы взяли с собой!”

Андрей метнулся в сарай, достал из тайника автомат. Завернул в ватник.

Северин Романович вытягивал воду из колодца и наливал в длинные деревянные корыта. Увидев Андрея, приказал:

— Заводи коня.

— Сейчас, только повожу немного, пусть совсем остынет.

— Хорошо, — согласился дядька.

Андрей взял Серка за уздечку. Шел немного сбоку, чтобы конь закрывал его от Северина. Открыл калитку. Щеколда звякнула, Северин Романович оглянулся, что-то крикнул, но Андрей уже не слышал. Вскочил на Серка, ударил голыми пятками в бока, пустил коня галопом — успел увидеть, что дядька выскочил на улицу и угрожает ему обоими кулаками.

Впереди заблестело озеро. Андрей натянул повод, осаждая коня возле ветхого забора Демчуков.

— Дядя Антон! — крикнул.

Демчук выглянул из-за сарая — в белых домотканых штанах и такой же рубашке навыпуск. Держал топор и смотрел недовольно, — видно, Андрей оторвал его от работы.

— Чего тебе? — Воткнул топор в колоду, потянулся к кисету с махоркой — курил он много, от курева усы и кончики пальцев были у него темно-коричневыми.

— Дядя Антон, — быстро заговорил Андрей, — нельзя терять ни минуты… В вашей рыбацкой хижине спрятаны советские солдаты, их надо скорее вывести. Сейчас здесь будут бандеровцы.

Демчук вытянул изо рта еще не прикуренную цигарку, подошел прихрамывая к забору: левая нога у него была немного короче, еще в детстве сломал, и кости срослись неправильно. Советовали поехать в город к врачу, да где тех денег на врачей наберешь?

Оперся на забор, спросил, внимательно глядя маленькими светлыми глазами:

— Ты что мелешь? Какие солдаты?

Андрея начала раздражать непонятливость Демчука.

— Мы, когда ходили в ночное, натолкнулись на четверых советских разведчиков. Спрятали их в вашей хижине, Филипп и Сергейка там присматривают. А дядька Северин узнал и Гришку к Коршуну послали верхом.

Демчук помрачнел, лицо даже почернело, размял толстыми, шершавыми пальцами цигарку, выбросил.

— Душу бы из вас вытрясти! — сказал угрожающе. — За это бандеровцы всех нас на сук…

Андрей вытащил из-под ватника автомат, повесил на шею.

— Если мы дадимся! — ответил дерзко.

— Дурак ты, вот кто! — вдруг рассердился Демчук. Потер подбородок, обернулся к хате, крикнул: — Катря! Слышишь, Катря!

Жена Демчука, полная, красивая и голосистая, — первая певунья в селе. Удивлялись, почему такая красавица пошла за бедняка, да еще и хромого, но со временем даже самые злые сельские сплетницы притихли, увидев, в каком согласии живут Демчуки.

Катерина Семеновна выглянула в окно, спросила:

— Что тебе, счастье мое?

Вот так всегда: “Счастье мое”, или: “Радость моя”, а он: “Птичка моя певчая…”

— Запрягай Белку, рыбонька, и побыстрее!

— Что так горит?

— Скоро здесь будут бандеры, и не сносить нам всем головы!

Демчук быстро, почти не хромая, взбежал на крыльцо, взял пиджак, карабин, выскочил обратно на крыльцо, жена за ним:

— Дети где?

— Там, — махнул рукой за озеро. — Со мной пойдут… Ты собирайся быстро, вещи возьми самые необходимые, продукты. Поедешь по лесной дороге до Заозерного, у тетки Митри переночуешь, а утром на хутор к сестре. Там и встретимся.

Она стояла, опустив безвольно руки. Вдруг сказала:

— Рассуждайте себе, как знаете… Никуда я не поеду и сыновей не пущу! Что нам делать у сестры?

Демчук подошел к ней:

— Знаешь, что твои сыновья натворили? Советских разведчиков прячут, а бандеры сейчас здесь будут. — Увидев, как побледнела жена, обнял ее. — Не бойся, ласточка, все, ей-богу, перемелется, были бы только живы.

Жена легонько оттолкнула его.

— Чего же ты стоишь? Торопись!

Демчук поцеловал жену. Залез на коня сзади Андрея. Тот пустил повод, и Серко, пританцовывая, двинулся к озеру. А Демчук все оглядывался назад, пока подворье не исчезло за поворотом.

Коршун, выслушав племянника, рассердился.

— Ну-ка, Алекса, позови Фрося! — приказал громко эсбисту 10— длинному и на первый взгляд хилому мужику с внимательными и хитрыми глазами, который торчал в дверях и слушал немного путаный рассказ Гришки.