Мир Приключений 1990 г.

— Но ведь она может увидеть мать, — подольстилась Золотая Середина.

— Почему бы нет? Это не займет много времени и не причинит никому вреда, — сказала миссис Что.

— А Кэльвин тоже увидит свою маму?

Кэльвин быстро коснулся Мэг, но был ли этот жест жестом благодарности или предостережения — Мэг не поняла.

— Думаю, что все это не нужно, — неодобрительно произнесла миссис Которая. — Но раз вы просили, то можно показать.

— Ненавижу, — начала миссис Что, — когда она против. Но в конечном счете она всегда права. Пожалуйста, дорогая Середина.

Золотая Середина, улыбаясь, повернула хрустальный шар. В пустоте понеслись звезды, кометы, планеты, пока весь объем снова не заполнила Земля.

— Сначала мать Кэльвина, — прошептала Мэг Середине.

Глобус стал туманным, скрылся за тучами, потом тени начали застывать, проясняться, и они заглянули в неопрятную кухню, где в мойке горой возвышалась грязная посуда. Около мойки стояла небрежно одетая женщина с седыми волосами, свисавшими вдоль лица. Рот ее был раскрыт, и Мэг видела беззубые десны и почти слышала, как она кричит на двух маленьких детей, стоявших рядом с ней. Потом женщина схватила деревянную ложку на длинной ручке и стала колотить одного из них.

— О, какой ужас! — пробормотала Середина, и видение начало расплываться. — Я и не предполагала…

— Все правильно, — тихо сказал Кэльвин. — Хорошо, Мэг, что ты все узнала…

И теперь, вместо того чтобы искать в Кэльвине поддержку и защиту, Мэг сжала его руку так, что ему без слов стало понятно ее состояние. Если бы раньше кто-нибудь сказал, что близорукая, с неправильным прикусом, неуклюжая Мэг пожалеет такого популярного в школе человека, как Кэльвин, ему бы ни за что не поверили. Но сейчас эта жалость казалась естественной, так же как и сочувствие Чарльза Уоллеса.

Тени снова закрутились, а когда хрустальный шар прояснился, Мэг узнала лабораторию матери. Миссис Мюррей сидела на высокой табуретке и писала в блокноте, положенном на колени.

“Пишет отцу, — подумала Мэг. — И так каждую ночь”. И слезы — она так и не научилась их сдерживать — полились из глаз. Миссис Мюррей оторвалась от письма, посмотрела прямо перед собой, как будто увидела и Чарльза, и Мэг, потом опустила голову и сидела, погрузившись в горе, которое она всегда скрывала от детей.

У Мэг высохли слезы. Яростный, горячий гнев затопил ее, внушил потребность защитить — точно такое же состояние было у нее, когда она увидела дом Кэльвина.

— Идемте, — резко потребовала она. — Надо что-то делать!

— Я только хотела помочь… — оправдывалась Золотая Середина.

— О, дорогая, не считайте себя виноватой, — мягко сказала миссис Что. — Не переношу, когда вы подавлены.

— Все хорошо, — успокоила Мэг. — Спасибо вам.

— Тогда поцелуйте меня на прощанье, — попросила Золотая Середина.

Мэг подошла и быстро поцеловала ее. То же сделал и Чарльз.

— Куда вы отправляетесь? На случай, если я захочу проследить за вами? — спросила Середина.

— Камазот, — ответила миссис Что. Мэг не понравилось слово и то, как его произнесла миссис Что. — Но, пожалуйста, не расстраивайтесь из-за нас. Лучше не глядеть на темные планеты.

— Но должна же я знать, что случится с детьми! — сказала Середина. — Самое худшее для меня, когда я полюблю кого-нибудь. Если бы я не любила, я была бы все время счастлива. Прощайте!

— Идемте. — И миссис Которая пошла к выходу из пещеры, в неразличимо-одинаковую серую дымку планеты. — А теперь, дети, не пугайтесь того, что должно произойти, — предупредила миссис Которая.

— Гневайся, маленькая Мэг, — прошептала миссис Что. — Тебе понадобится весь твой гнев.

И тут Мэг схватили и выбросили в пустоту. На этот раз пустота была заполнена липким холодом, он затягивал ее в водоворот, и она почувствовала, как ее пронизывает Мрак, осязаемый Мрак, который хочет поглотить ее и переварить подобно злобному чудовищу.

Затем темнота рассеялась. Была ли она тенью, Областью Мрака? Прошли ли они сквозь нее, чтобы добраться до отца? Потом она ощутила знакомое покалыванье в руках, в ногах и толчок сквозь пустоту, и вот она снова стояла на ногах, задохнувшаяся, но невредимая. Рядом были Кэльвин и Чарльз Уоллес.

— Это Камазот? — спросил Чарльз Уоллес, когда миссис Что материализовалась перед ним.

— Да, — ответила она. — А теперь оглядитесь.

Они стояли на холме. Перед глазами были знакомые деревья — березы, сосны, клены, в воздухе был разлит знакомый привкус осени; земля была покрыта цветами, точь-в-точь золотой рогоз. У подножия холма простирался город, торчали дымовые трубы, как во многих знакомых им городах. В пейзаже не было ничего незнакомого, чужого, страшного.

Но миссис Что подошла к Мэг и обняла ее.

— Я не могу оставаться здесь с вами, — сказала она. — Вы должны отныне полагаться на самих себя. Мы будем рядом, будем наблюдать за вами, но вы не сможете позвать нас на помощь, а мы не сможем помочь вам.

— А папа здесь? — дрожа спросила Мэг.

— Да.

— Где? Когда мы увидим его? — Она была готова сорваться с места и бежать что есть мочи туда, где был папа.

— Этого я не могу сказать. Тебе придется ждать благоприятного момента.