Мир против нас

– Это становится забавным, – фыркнул Альберт, заметив ее неуклюжие маневры. – Чего ты хочешь добиться? На всякий случай, чтобы ты не питала глупых иллюзий: несмотря на наши родственные связи, ее жизнь мне не так уж и дорога.

Разговаривая с девчонкой, Альберт неумолимо приближался, оттесняя Альбину все дальше от манящего выхода, который, впрочем, все равно был заперт, а достать ключи она бы уж точно не рискнула. Ведь для этого пришлось бы сгрести в жалкую кучку остатки смелости и напрямую выступить против своего похитителя, который заведомо сильнее.

Резко стерев с лица ухмылку, Альберт в два счета преодолел разделявшее их расстояние и рывком сжал плечо девушки, приближая ее зареванное лицо к своему.

– Ты ни на что не годишься, – доверительно процедил он, больно вжимая пальцы в ее кожу. – Я надеялся, что ты хотя бы попробуешь прикрыться моей никчемной сестрой, это дало бы тебе пару лишних очков в нашем неравном счете, но нет! Ты слишком труслива и глупа, чтобы соображать. И ты как никто заслуживаешь, чтобы тебя раздавили, как назойливого бесхребетного червя. Такое же ничтожное создание… Вот что тебя ждет, – его глаза полыхнули гневом. – Никакой красивой смерти!

С этими словами Альберт с размаху пригвоздил девчонку спиной к стене, слушая ее судорожные всхлипы и не препятствуя, когда Альбина, рыдая, съехала по стене вниз, скорчившись в уродливой позе на холодном полу. Он просто опустился на корточках рядом, давая понять, что еще с ней не закончил. Для усугубления эффекта стиснул в ладони край ее грязной блузки и резким движением потянул вещицу на себя; звук рвущейся ткани разбавил надоедливые рыдания дочки полковника.

Больно схватив за подбородок, Альберт вынудил ее поднять голову.

– Какая тебе школа МВД, соплячка? – насмешливо поинтересовался он, с тихой яростью поворачивая ее заплаканное лицо из стороны в сторону. – Видела бы ты себя… Никчемное бесполезное создание. Твой отец был ублюдком, но из него вышел более чем достойный соперник. Он все просчитал и смог меня сцапать. Он… почти одержал верх, почти меня уничтожил… просто я оказался умнее.

Не убирая ладони от ее лица, Альберт склонился и повел носом у шеи девушки, сосредоточенно вдыхая запах страха, опутавшего ее тело невидимым коконом. Альбина вновь забилась в стремлении оказаться как можно дальше от мучителя, и Альберт сильнее вжал пальцы в ее челюсть, другой рукой удерживая ее за предплечье. Почти наверняка зная, как это ее напугает, провел влажным языком по впадинке на ее шее, очерчивая тонко бьющуюся жилку, и быстро отстранился, торопясь поймать выражение ледяного ужаса в ее расширившихся зрачках. Девчонку трясло, как в самой жутчайшей лихорадке.

Едва хватка его ладони на ее плече ослабла, как жертва вдруг дернулась в сторону, слепо надеясь ускользнуть.

– Ну, нет, – насмешливо протянул Альберт, нерушимой преградой вырастая перед ней. – Мы только начали говорить по душам, а ты уже торопишься перейти к следующей стадии наших отношений. Это невежливо. Я рассказал тебе о своей семье… – быстрый взгляд в сторону Веры, в чьем теле уже едва теплилась жизнь. – Мы похожи с ней, правда? У нас только отцы разные, а мама… Мама – она одна. Ну да ладно… Теперь твой ход, соплячка. Про твою семью я и так все знаю, давай, расскажи мне теперь о… школе.

Не дождавшись хоть какой-либо связной реакции на свое предложение, он с силой тряхнул Альбину за плечо, обращая на себя панически бегающий взгляд.

– Память отшибло, что ли? Хорошо… Думаю, я могу тебе немного помочь. Давай, включайся… ты была прилежной ученицей, очень хорошо училась класса до десятого примерно… да, после нашей памятной встречи учеба почему-то резко перестала тебя интересовать. Неужели я оставил в твоем сердце настолько неизгладимый след?

Альбина таращилась на него затравленным взглядом, ее до крови искусанная нижняя губа подрагивала, но, вопреки изощренным стараниям Альберта, девчонка решительно отказывалась поддерживать навязываемый диалог, как обычно, сдаваясь без боя.

Тупая идиотка!

– В твоем классе был один парень, Рома, – упрямо гнул свою линию Альберт, ни в какую не желая отступать теперь, когда замаячил реальный шанс все исправить. – Он ведь был к тебе неравнодушен?

Глаза девчонки округлились, в самой глубине подернутых ужасом зрачков впервые за долгое время мелькнуло осмысленное выражение.

– Но тебя не волновали его чувства. Чужие переживания никоим образом не касались нашей маленькой драгоценной принцессы, привыкшей жить под защитой влиятельного папочки.

– Я… – ее губы едва приоткрылись.

– Ты, ты. Конечно, ты. Давай, девочка, расскажи мне о Роме и обо всем, что он делал, чтобы привлечь твое внимание?