Мир растений: Рассказы о культурных растениях

Сеяный луг — сооружение сложное. В нем, как на шахматной доске, несколько фигур. Несколько видов трав. Чаще три-четыре, а немцы высевают и по восемь. Конечно, на природном лугу видов больше. Там бывает по сорок и по пятьдесят. Но современные луговоды пока не решаются на такое. И с восемью трудно управиться. У каждого вида свои требования к окружающему миру. Свой предельный возраст. Свой темп размножения.

Создавать луг из одной травы, конечно, проще. Но он не так надежен. В засуху может выгореть, бесснежной зимой вымерзнуть, в дождливую пору вымокнуть. В нем больше болезней. Корм получается не такой экономный.

На одном бобовом рационе у животных вздуваются животы, на одном злаковом другая болезнь — травяная тетания. Смешанный корм безопасен. В нем микроэлементы, витамины и прочее добро. В наши дни все больше примешивают разнотравья: маралий корень из сложноцветных, борщевики — из зонтичных.

Клевер

Что за роскошные луга на Вологодчине! Букет душистых трав здесь так разнообразен, а зелень так сочна, что масло получалось особое, вологодское. Когда его резали ножом, на срезе выступала «слеза». У масла был ореховый привкус и неправдоподобный аромат. Мир единодушно признал его лучшим из лучших.

Вологодские крестьяне очень гордились своими лугами. Но вдобавок они еще сеяли клевер. Они даже вывели такой сорт клевера, который рос на одном месте четырнадцать лет. Раз посей, полтора десятилетия коси сено. Их соседям — ярославцам тоже хотелось вывести такой сорт. Вывели. И неплохой. Только больше шести лет он на лугу не сохранялся и выпадал.

Особенно не везло с клевером луговодам из Даниловского уезда Ярославской губернии. В конце концов им надоело с ним возиться, и они постановили: больше не сеять никогда! И даже на стороне клевер не покупать. Пропади он пропадом!

Это было в 1911 году. В то время в России выходил журнал «Северный хозяин». Его корреспондент поспешил к даниловским луговодам выяснить, в чем причина столь подчеркнутого невнимания к лучшей луговой траве? Первый же встречный сказал так: «Никакой косой его не возьмешь. Стебли — чисто проволока! Да и скот плохо ест. Солома и та мягче». Когда же корреспондент поближе сошелся с крестьянами, то выяснил следующее. Даниловцы пытались взять с сеяных лугов максимум прибыли. Косить попозже, чтобы наросло больше зелени.

Вот расцвели красные головки соцветий. Даниловцы ждут. Трава вытянулась выше пояса. Головки побурели. Ждут. Наконец приступили к сенокосу. Однако перезревший клевер быстро менялся. Еще не успели пожелтеть листья, а стебли огрубели так, что и впрямь стали походить на проволоку. Коса их резала с хрустом и скрежетом, как мелкий кустарник.

Поняв свою ошибку, на следующий раз крестьяне начали сенокос пораньше. Скосить скосили, а высушить оказалось трудней, чем скосить. Обычная трава на лугу сохла быстро. Ее давно собрали в копны. Клевер же продолжали ворошить. То сгребали в кучи, то снова разгребали. Перевертывали еще и еще, как ватное стеганое одеяло, которое намочил дождь. Несмотря на жаркую погоду, сочная зелень клевера лишь подвяливалась. Наконец высушили. Но что осталось от пышных кустов? Одни грубые бодылья. Нежные тройчатые листочки превратились в труху.

Нельзя сказать, что не везло только одним даниловцам. Клевер приводил в отчаяние луговодов в разных странах во все времена. В старые годы, когда англичане обживали Австралию, они привезли с собою клевер. Он рос неплохо, но семян не давал. Оказалось, что недостает шмелей, которые ведут опыление клевера. Пришлось завозить шмелей из метрополии, из Европы.

Однако впоследствии, когда Европу распахали, шмелей стало мало и там, потому что живут они только в земле целинной, непаханой. И семян клеверных стало не хватать. Этим сразу же воспользовались ловкие люди и стали выдавать за клеверные семена совсем других растений.

Академик В. Вильямс, который еще до революции контролировал семена красного клевера, поражался, сколько разных растений выдавали за красный клевер. Тут был и язвенник, и хмелевидная люцерна, и полусорные, хотя в общем неплохие растения — донники, и многолетний заячий клевер.