Много лет спустя разобрались, что дело обстоит как раз наоборот. Чем больше рисовых полей, тем меньше малярии. При одном условии: если вести хозяйство грамотно и лишней воды по сторонам не разливать. Происходит это потому, что под рис отводят обычно места болотные, где и без риса водились комары. С приходом культурного хозяйства воду на поля то подают, то спускают, что для комаров невыгодно.
Нередко еще на рисовых чеках (так называют участки рисовых плантаций) разводят рыбу. Чаще всего карпа. Карп поедает личинок комаров, ниву удобряет и дает мясо. Правда, в тропических странах бывает, что разводится дикая, сорная рыба. Она подгрызает стебли риса и снижает урожай.
Сейчас малярийные страхи позади, но проблем не становится меньше. И первая проблема — «бронзовая болезнь». Уже давно ее стали замечать в Индии и других странах, где сеют много риса. Месяца через два после посадки листья этого злака приобретают красно-коричневый оттенок. Затем отсыхают и опадают. Бронзовая болезнь поражала те плантации, где агротехника стояла на высоте и применялись все самые современные удобрения. Это было тем более досадно, что не действовали даже самые активные стимуляторы растений — азотные удобрения, не поднимали урожай. Напротив, чем больше валили азота, тем меньше получали урожай.
Наконец выяснили, что азотные удобрения создавали слишком кислые растворы в почве, а в таких условиях прекращали свою полезную деятельность микроэлементы. И в первую очередь цинк. С тех пор стараются не перебарщивать с азотом и фосфором и добавлять цинк. Тоже, конечно, в меру.
Совсем недавно агрономы мечтали о стопудовом урожае зерна. Сто пудов — это 16 центнеров. Теперь, применяя удобрения, получают вчетверо-впятеро больше, по 50–60 центнеров. Но ученый из Всесоюзного института риса В. Алешин задался целью получить вдвое больше! Обычными удобрениями и даже микроэлементами такой цели достигнуть было нельзя. Он решил испытать лигнин — отброс комбинатов, которые перерабатывают древесину.
Древесина состоит из волокон целлюлозы и лигнина. Лигнин пропитывает клеточные оболочки и обеспечивает их прочность. Лигнин выбрасывают как ненужный балласт производства. Он засоряет реки и губит в них все живое. В почве лигнин ведет себя совсем по-иному. Он становится удобрением величайшей силы. У Алешина на Кубани урожай риса поднялся вдвое и достиг фантастического объема — 118 центнеров. Впрочем, ведь так происходит и в лесу. Упадет подгнившая вековая сосна. Высыплется коричневая труха. Труха — это и есть лигнин. Гриб, который погубил сосну, съел целлюлозу, лигнин остался. Лесная почва от лигнина тоже становится богаче. Но рис отзывается на лигнин почему-то наиболее бурно!
Поле для риса должно быть идеально ровным. Никаких там холмиков или ложбинок, чтобы растения были залиты водой одинаково. Зальешь меньше, появятся сорняки. Зальешь выше нормы — задохнется рис. Трудно представить себе, как можно достичь такой точности, чтобы только на три сантиметра ниже или выше. Ведь работают грубые машины: бульдозеры, скреперы, грейдеры. Но достигают. Рисовый чек выглядит издали так, словно это огромный бильярдный стол, окантованный валиками, чтобы не утекла вода.
Еще нужно позаботиться о том, чтобы чеки были выше водоема, куда придется сливать воду перед уборкой риса, ибо убирают рис не по воде, а по сухой почве. О том, как важно это условие, я убедился, когда попал на уборку риса в Крым. Директор совхоза «Искра» привез меня на границу своих владений, к берегу Сиваша. Рисовые чеки «Искры» почти вплотную подходили к обрывистому берегу, и в полуметре ниже плескалась сивашская вода. Будь рисовый чек глубже на полметра — вода с него уже не побежит!
Но самая главная проблема риса, как и всякой другой культуры, — сорта. Метелка у риса тяжелая. Зерна точно налиты свинцом. Если дать хорошее удобрение, метелка станет еще тяжелее, и от ветра стебли повалятся. Рис поляжет. В тропиках ветры особенно сильны. Там и возникла мысль создать сорта риса с короткой соломиной, неполегающие. Такие сорта создали в Международном институте риса на Филиппинах. Они не полегают.