Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цвет

Ларрея напоминает селитрянку тем, что тоже не дает ветру уносить из-под себя слой накопившейся почвы. Вокруг кустов появляются маленькие террикончики.

Земляные белки и кенгуровые крысы с успехом используют их в качестве готовой основы зданий, где можно отлично устроиться на жительство, стоит лишь прорыть ходы сообщения и оборудовать необходимые апартаменты. Так же поступают змеи, жабы и ящерицы. Все они находят убежище и защиту под кустами ларреи.

Несравненную устойчивость к засухам ларрея приобрела благодаря «двухэтажным» корням и «сменным» листьям. Половина корней стелется у поверхности земли, собирая те крохи влаги, что выпадает с дождями. Другая половина спускается глубоко в землю, добираясь до грунтовых вод. Но даже при такой двойной тяге обычно воды не хватает, и тогда креозотовый куст начинает выходить из трудного положения с помощью листьев.

Когда погода не очень сухая, вырастают листья самые обычные: мягкие, зеленые. Ничего общего с листьями других пустынных растений — жесткими и маленькими. Только отблеск смолы на их поверхности говорит о том, что они защищены от излишнего испарения. Но вот становится суше, и первый комплект листьев опадает. На смену ему вырастают новые листья, уже не зеленые, а оливковые. Они более твердые, защищены более толстой тканью — кутикулой. Если засуха продолжается, креозотовый куст сбрасывает и эту оливковую роскошь, и тогда появляется третий комплект листьев, коричневых, еще более жестких. Они почти сухие и длиной в несколько миллиметров. Иногда листья сменяются четыре-пять раз.

Если сложить вместе все то время, когда ларрея покрыта листьями, получится в сумме около трех месяцев. Остальные три четверти года приходится обходиться без них. Остается совсем немного «дежурных» листьев.

Так было тысячи, миллионы лет. Но пришли люди, и жизнь креозотового куста изменилась. В пустыне провели дороги. Окантовали их, как всегда, канавами.

Обычно возле дорог дикая растительность отступает. С ларреей вышло по-иному. Придорожные кусты стали неожиданно прибавлять в росте. Вместо метра-полутора вытягивались на два с половиной — три метра. Выглядят более свежими. Листья теперь не опадают надолго. Висят не два-три, а девять месяцев. А то и круглый год.

Жара осталась та же. И влаги не прибыло ни на миллиметр. Кругом та же сушь. Но распределяется влага уже по-иному. С полотна дороги она скатывается в придорожную канаву. Канава становится микроводохранилищем. Оттуда креозотовый куст черпает дополнительную влагу для содержания листьев в течение долгой засухи.

Происхождение ларреи остается не менее загадочным, чем у селитрянки. Ведь креозотовый куст растет не только в пустынях Северной Америки. В Южной он тоже не редок. Тянется двухтысячекилометровой полосой вдоль пустынных предгорий Анд. Как мог проникнуть этот сухолюбивый куст из Южной Америки в Северную (или наоборот), если между ними лежит узкий, но длинный перешеек Центральной Америки, покрытый влажным дождевым лесом?

Ответа наука еще не дала.

Гармала и парнолистник

Путешественники, которые стремились проникнуть в глубь времен и восстановить пути странствий народов Востока, могли сделать это с помощью простейших наблюдений, если бы хорошо знали поведение растений. Достаточно обратить внимание на гармалу — растение, которое встречается возле колодцев в пустынях, будь они в Средней Азии или в Месопотамии.

Гармалу нельзя не заметить. Среди типичных пустынных растений с жесткими или опушенными листочками, или совсем без листьев (только бы меньше испарять!) гармала выделяется своим независимым видом.

Листья ее хотя и рассечены на узкие, нитевидные дольки, но зато сидят кучно, помногу, как маленькие веера. На полынь похоже. Нет у листьев гармалы ни защитной шубы из волосков, ни жесткости.

Цветки крупные, в пять лепестков, как у лютика: белые или чуть желтоватые. Кажется, будто на кусты полыни прикрепили лютиковые цветки. Только стройности полынной в кусте нет. Он раскидистый, развалистый и высотой пониже: едва в полметра вырастает, а то и вдвое ниже.

По густой листве видно, что расходовать влагу гармала не страшится. Это и на самом деле так, потому что корни ее спускаются в глубь земли так далеко, что дотягиваются до грунтовой воды. Будет дождь или не будет, для гармалы неважно.

Историкам, однако, более интересна не эта черта гармалы. Им важнее то, что встретить это растение можно чаще всего возле колодцев, где поят скот и где останавливались веками караваны. Она разрастается тут, а все другие травы исчезают. Объясняется это довольно просто: гармала несъедобна. Даже верблюды, которые охотно едят подобную проволоке верблюжью колючку, гармалу не трогают. Гармала же требовательна только к одному — к навозному удобрению. А уж его у колодцев хватает, поскольку скот топчется всегда. Семена этого растения прибывают вместе с теми же самыми караванами.