Мир реки. Книги 1-6

— Все же я продолжал поиски счастья и возглавил первую спасательную службу в Атлантик-Сити, Нью-Джерси, и лично спас семьдесят одного человека. Благодаря этому рекорду на меня обратил внимание К. С. Мерримен, питтсбургский фабрикант, который сделал проект первого специального костюма для спасения пассажиров трансатлантических пароходов. Мерримен нанял меня испытывать его оборудование, и я согласился.

Водоупорный костюм сделал спасательную службу возможной в тяжелейших океанских условиях. В октябре 1874 я испытал новое спасательное оборудование, проплыв более тридцати миль в море, я прыгнул с парохода и добрался до Корка, Ирландия. Шесть месяцев спустя я переплыл Английский канал, большую часть пути на спине, куря сигарету.

— Это неладно, — заметил Крокетт, — чтобы человек проводил столько времени в воде.

Бойтон кивнул в знак согласия:

— В мое время плавание считалось пустой тратой времени, точно так же, но меня использовали так, что это помогло кое-что изменить в отношении к нему. Я плавал на Рейне, на Сене, на Тибре, на Миссури и даже на Миссисипи. Ища необыкновенной судьбы, я завербовался в перуанский флот и взорвал чилийский корабль, подплыв к нему в гавани и подложив 125 фунтов динамита ему под киль. Наконец, я вышел в отставку, осел в барах Нью-Йорк Сити. Я благополучно умер в 1924 году.

— И проснулся здесь, в Мире Реки, — улыбнулся Билл Мэйсон, — чтобы встретить свой самый великий подвиг.

— Верно, — кивнул Бойтон. — Подумайте об этом, джентльмены. Река длинной в миллионы миль! Какой громадный выбор для человека моих способностей! Моя цель — проплыть по ней по всей ее длине.

— Ты совсем чокнутый, — объявил Крокетт, не, любивший ни воду, ни купанья. — Зачем так затруднять себя?

— В Мире Реки — почему бы и нет? — возразил Бойтон.

— Если судить по тому, что вы мне рассказали о вашей цели, моя имеет куда больше смысла.

— Может, и больше, — ухмыльнулся Боуи. — Но расскажи-ка нам об этих ребятах наци из соседней долины.

Улыбка сошла с лица ирландца.

Они просто дьяволы. Встречал я некоторые довольно странные культуры, плавая выше по Реке. Но ни одна из них не сравнится с этими германцами по жесткости.

— Это как-то бессмысленно, — нахмурился Билл Мэйсон. — Наци происходят из моей эпохи, с 1920-х по 1940-е, если точнее. Согласно всем сведениям, Река заложена в весьма грубом хронологическом порядке. Мы все еще проплываем через античные времена. Леблан сделал некоторые расчеты, пока ты сушился. Он считает, что фашисты должны располагаться за десять миллионов миль — или еще дальше — вниз по течению.

— Более того, — перебил француз, — во всех моих пере-воскрешениях я никогда не встречал более десятка выходцев из двадцатого веке на одной и той же территории — будь то мужчины или женщины. Подозреваю что боги Мира Реки задумали так по определенной причине.

— Что же они имели в виду? — спросил Боуи.

— Кто я, чтобы испытывать разум богов? — спросил Леблан, делая интонацией своего голоса предельно ясным, что он чувствовал себя совершенно некомпетентным. Но из того, что я видел и что множество раз демонстрировал наш друг Мэйсон, наши друзья-современники весьма удобно устроены относительно науки и техники. Они так не ошеломлены чудесами нашего нового дома. Мне кажется, боги боятся того, что могло бы случиться, если бы слишком многие из них смогла бы собраться в одном месте. Возможно, их беспокоит, что эти люди могли бы открыть.

— Ладно, — сказал Бойтон. — Если эти проклятые нацисты служат каким-то примером, я ничуть не стану бранить богов.

— Почему же вы не продолжаете свою историю? — терпеливо напомнил Боуи. Его товарищи были неглупыми и любопытными, но иной раз слишком много болтали.

— Я плыву вверх по течению теперь уже около двух лет, — сказал Бойтон. — С течением-то я мог бы справиться, но это похоже на какой-то обман. Я всегда рад испытанию. Обычно я плыву от одной долины до другой, а ночую каждый раз в новом месте. Кстати, по большей части я повсюду встречаю дружественный прием. Большинство людей захвачены моей попыткой и обращаются со мной хорошо. С распространением эсперанто общение перестало быть проблемой. Это была прекрасная жизнь.

— А нацисты? — напомнил Боуи.

— К ним-то я и клоню, — успокоил его Бойтон. — Четыре дня назад я вылез на берег в долину недалеко от этой. Как только я вылез на берег, меня окружили около десятка мужчин, вооруженных копьями и мечами. Они потребовали, чтобы я им сказал, кто я такой и зачем сюда прибыл. Их вождь был громадное чудовище, шести футов роста и весил хорошо за пятьдесят фунтов. Носил он чудовищный топор, который можно размозжить человеческую голову одним ударом. Несколько других мужчин называли его Голиафом, и у меня не осталось никаких сомнений, что это и был легендарный великан из Библии.

Титан был за то, чтобы убить меня сейчас же, но некоторые из них убедили его, что их хозяин может захотеть допросить меня. Так я предстал перед Адольфом Эйхманом.