Мир реки. Книги 1-6

— Я бы подумал, что вы совершаете страшную, ужасную ошибку, мистер Эйхман. А я не думаю, что вы тот тип человека, который совершает ошибки.

— Не уверен, что понимаю вашу логику, — Эйхман казался растерянным.

— Разумеется, у вас в руках мой стальной кинжал. Один кинжал. И не очень-то много можно сделать с одним кинжалом. С другой стороны, знание того, как такое оружие делается…

Эйхман резко вздохнул:

— В Мире Реки нет железной руды.

— Лезвие, которое вы держите в руках, говорит о другом, — возразил Боуи.

— И вы его изготовили? — спросил немец.

— Секрет стали, — спокойно вымолвил Боуи, — мне известен. Убейте меня — и вы его потеряете. Навсегда. — Техасец выдержал паузу, давая своим словам дойти до Эйхмана. — Не возражаете теперь вернуть мне кинжал, мистер Эйхман? Без него я ощущаю себя голым.

— С радостью, — Эйхман протянул ему оружие. — Мой вопрос, разумеется, был чисто теоретическим.

— Разумеется, — сухим эхом отозвался Боуи.

Эйхман встряхнул головой, как будто припоминая нечто очень важное:

 — Торопясь познакомиться с таким знаменитым историческим лицом, я совсем упустил из виду свои обязанности хозяина. Я убежден, что вы и герр Лисандр охотно воспользуются удобным случаем отдохнуть после вашего путешествия. Герр Мюллер проводит вас в свободную хижину. За обедом мы снова побеседуем.

— Мне это подходит, — кивнул Боуи.

Они благополучно проникли во враждебный лагерь. Теперь оставалось только открыть ворота в надлежащий момент. Что, заключил Боуи, бросая последний взгляд на Голиафа, могло быть куда более значительным подвигом, чем он рассчитывал.

6

После обеда Эйхман не стал тратить времени понапрасну, делая свое предложение:

— Вы владеете могущественным секретом, герр Боуи, — сказал он. — Я же владею армией, чтобы им воспользоваться. Вместе с вами мы сможем устроить значительные перемены на Реке.

— Нож у меня есть, — кивнул Боуи, откидываясь назад на стуле. — Но вот армии-то я не вижу. Дело в том, что в этом месте маловато жителей.

В большой комнате эйхмановского дома их сидело шесть человек. Вождь нацистов, трое его ближайших сторонников, Боуи и Лисандр.

И только один стражник, Голиаф, стоял терпеливо около двери, громадная дубинка покоилась на его плече. Его взгляд, точно дрель, буравил спину техасца, ожидая, чтобы тот допустил хотя бы малейший промах.

— Требуется время, чтобы собрать расу господ, — сказал Эйхман. — Время и решимость. Каждый день мы еще немного приближаемся к осуществлению наших планов создания нового Рейха, новой империи, обагренной кровью низших рас.

— Говорите-то вы много, — заметил Боуи. — Но смысла тут мало. Может, позаботитесь объяснить, о чем вы?

Эйхман встал со стула и скрестил руки на груди.

— Человечество можно разделить на две группы, герр Боуи. Овец и волков. Правители и рабы. Мы с вами волки. Так же, как и все, кто тут с нами находится. Раньше мы правили на земле. И точно так же мы предназначены для того, чтобы править в Мире Реки.

С самого моего возрождения в этом непонятном новом мире я работаю ради этой цели. Щедрое провидение привело меня в эту колонию, где я объединился с несколькими офицерами из моего земного существования. Вместе с ними мы составили план воссоздания Рейха путем процесса отбора лучших и отбрасывания негодного материала. Медленно, но уверенно мы собираем подходящих членов для нашей новой империи.

— Отбора? — переспросил Боуи.

— Первоначальными жителями этого места были древние египтяне. Участники цивилизации, сосредоточенные на смерти и жизни после смерти, они жили здесь в состоянии шока и недоумения. По всем своим верованиям они принадлежали к подземному миру, где они должны жить таким же образом, как жили на Земле. Эти дурни не могли примириться со своим существованием на Реке. Не представляло никакой трудности убедить их в том, что их переместил на окончательное место отдохновения какой-нибудь недоброжелательный бог или колдун. И что только одновременным массовым самоубийством они могут привести в порядок космический баланс.

— Оставив вас и ваших товарищей единственными живыми людьми во всей деревне, — заключил Боуи, пытаясь, чтобы его голос звучал твердо.

— Именно. И с тех пор мы поддерживаем этот статус, добавляя к нашему населению только тех, кто разделяет наши взгляды, наши цели и наше арийское наследие. Плюс еще некоторые исключительные личности, как, например, мой друг Голиаф. Всех остальных мы убиваем.

— Довольно радикальный способ создавать армию, разве не так? — спросил Боуи, его терпение уже готово было взорваться.

— Не совсем так, — сказал германец. — Я знаю, что вы думаете, но я отнюдь не бесчеловечное чудовище. Ведь убийство в Мире Реки ничего не означает, совсем ничего. Это, в полном смысле слова, временное неудобство. Большинство тех, кого мы убиваем, вероятно, так и не осознают, что они еще раз умерли. Мы просто отправляем их еще в одно путешествие немного быстрее.

— А как насчет женщин? — Лисандр заговорил впервые.

Эйхман пожал плечами: