Мир Реки: Магический лабиринт

23 сентября 1917 года Фосс, уже уничтоживший сорок восемь самолетов противника, летел один на новом фоккеровском триплане и повстречался с семерыми «сеснами» 56-й британской эскадрильи. Их пилоты принадлежали к числу лучших британских истребителей. Пятеро были асы, и среди них выделялись трое: Мак-Кадден, Рис-Дэвидс и Сесил Льюис. Мак-Кадден, командир, немедленно повел звено в круговую атаку. Казалось, что гибель Фосса под дулами четырнадцати пулеметов неизбежна. Но Фосс управлял своим самолетом, как волчком. Дважды, когда Мак-Кадден брал его на прицел, он входил в плоский полуштопор — маневр, с которым британцы еще не сталкивались. Выделывая головоломные, но тщательно выверенные трюки и одновременно поливая противников огнем, Фосс ушел из кольца. Тогда Рис-Дэвидс, превосходный стрелок, поймал его на прицел и держал, пока не расстрелял весь боезапас своих 50-калиберных «льюисов». Самолет Фосса упал, к чему британцы отнеслись не без сожаления. Они предпочли бы захватить Фосса живым. Он был лучший истребитель из всех, с кем они встречались.

В Фоссе была доля еврейской крови. Несмотря на предрассудки, с которыми он столкнулся в немецких воздушных силах, его мастерство и решимость обеспечили ему заслуженное признание. Он даже служил одно время под началом у Рихтхофена, Красного Барона, который назначил его начальником полетов и поручал прикрывать строй сверху.

Кеньи Окаба, капитан воздушных сил «Рекса», во время Второй мировой носил звание пилота первого класса морской авиации. Он был одним из лучших японских истребителей и побил рекорд своего флота, сбив над Рабаулом в архипелаге Бисмарка семь американских самолетов в один день. Но однажды, когда он атаковал бомбардировщик над Бугенвилем на Соломоновых островах, на него с большой высоты спикировал американец, отстрелил крыло у его «зеро» и поджег самолет. Пылающий Окаба упал.

Иоанн поговорил со своими асами несколько минут, потом пожал руку Фоссу, отдал поклон Окабе, и летчики сели в кабины. Встретиться было назначено на середине промежутка между судами, в пяти тысячах футах над скалой с луковичным верхом.

Все четыре биплана пошли по спирали вверх. Достигнув назначенной высоты по альтиметру, они выровнялись. Никто не помышлял обмануть противника — все летчики были порядочными людьми. Иоанн даже не предлагал своим пилотам подняться выше, чтобы получить преимущество, — для этого он слишком хорошо их знал.

Теперь противники пошли на сближение. Солнце было справа от Фосса с Окабой и слева от Баркера с Гинеме. Все четверо предпочли бы, чтобы солнце светило им в спину, а неприятелю в глаза. Это была классическая позиция для атаки: затаиться против солнца в облаках, а потом, увидев внизу жертву, пасть на нее камнем и захватить врасплох. Обе пары, оказавшись на условленной высоте в двух милях одна от другой, сближались со скоростью триста миль в час. Тысяч пять зрителей следили за этим последним воздушным боем землян.

Вернер Фосс шел на Билла Баркера, Окаба — на Жоржа Гинеме.

Это был смелый, граничащий с самоубийством маневр. Машина идет на противника в лоб. Огонь не открывается. Только на расстоянии менее 1700 футов нажимается гашетка на рычаге и выпускается около десяти очередей. При этом есть надежда, что попадешь в пропеллер, перебьешь маслопровод или электропроводку. Можно задеть и пилота, пробив колпак или ветровое стекло.

В самую последнюю секунду машину отворачивают вправо. Если не рассчитаешь или если другой пилот не станет отворачивать, наступит конец.

Черные горящие глаза Гинеме смотрели прямо сквозь очки, прицел и ветровое стекло. Белый самолет надвигался ровно, без отклонений. Сквозь размытый круг пропеллера ясно виден был пилот; на солнце блеснули его белые зубы. Самолет рос, делаясь громадным, со скоростью, которая испугала бы многих. Француз нажал на гашетку, и в тот же миг вражеский пулемет плюнул красным.

Оба самолета отвернули одновременно, едва не столкнувшись своими шасси, вправо и вверх, так резко, что у обоих пилотов кровь отхлынула от головы.

Делая этот поворот, Гинеме на секунду поймал на прицел самолет в шахматную клетку, но не стал тратить пули — противник сразу исчез.

Баркер и Окаба прошли рядом, едва не столкнувшись, так близко, что видели друг друга в лицо.

Теперь все стремились вверх под углом, граничащим с потерей скорости. Моторы выли от напряжения.

Окаба первым пошел вниз и, поймав на прицел Гинеме, выпустил очередь из четырех пуль.

Француз невольно пригнулся, увидев дыру в ветровом стекле. Сделав вираж, он последовал за Окабой вниз, надеясь зайти ему в хвост. Пилот с красным кругом на борту рискнул и почти добился успеха — но теперь он оказался ниже Гинеме, и расплата была неминуема.