Мир Реки: Темные замыслы

У Сэма не было времени уяснять смысл странной поправки. Он хотел спросить у мужчины, насколько далеко бьет его лук. Но вопрос показался ему излишним — судя по мощной мускулатуре, этот человек мог вырвать у тетивы всю ее мощь. Взобравшись на вершину насыпи, Клеменс указал на флагманский корабль, уткнувшийся носом в берег. По его палубе расхаживал светловолосый воин, чьи приказы определяли ход наступления германских войск.

— Фон Радовиц, предводитель врагов, — сказал Сэм. — Он вне досягаемости наших слабых луков.

Плавно и быстро, остановив движение лишь на миг, чтобы прицелиться и оценить поправку на ветер, мужчина выпустил черную стрелу. Ее траектория закончилась в солнечном сплетении фон Радэвица. Тот отступил на шаг, закружился в медленном танце смерти и, показав наконечник, торчавший из спины, рухнул через ограждение в воду.

Адъютант адмирала попытался подбодрить своих людей, но и ему в горло вонзилась черная стрела. Джо Миллер, облачившись в латы из кожистых чешуй речного дракона, размахивал огромной дубиной и опустошал ряды немцев на центральном направлении атаки. Он походил на восьмисотфунтового льва с человеческим мозгом, вокруг которого бушевали паника и смерть. Джо дробил по двадцать черепов в минуту, а иногда для разнообразия хватал врагов свободной рукой и швырял их в толпу немцев, сбивая с ног по шесть-семь человек.

Пять раз отчаянные храбрецы пробирались за спину Джо, чтобы остановить эту машину разрушения, но черные стрелы били без промаха, повергая смельчаков наземь.

Отряды германцев дрогнули и стали отступать к своим кораблям. К Сэму подбежал фон Рихтхофен, голый и залитый кровью.

— Мы победили! — закричал он, пританцовывая от восторга. — Мы их победили, Сэм!

— Значит, вы получите свою летающую машину, — сказал Клеменс и, повернувшись к незнакомому мужчине, спросил: — Как ваше имя?

— Имен было много, но дед, впервые вложив мне в руки оружие, назвал меня Одиссеем.

Потрясенному Сэму удалось выжать из себя только одну нелепую фразу:

— Мы так много о вас слышали…

Неужели он видел перед собой героя, воспетого Гомером? Того самого Улисса, исторического Улисса, который сражался у стен Трои и о котором слагали легенды и прекрасные сказания? А почему бы и нет? Недаром же Таинственный Незнакомец, посетивший хижину Сэма, упомянул о двенадцати избранных, которых он выделил из числа многих миллиардов людей. Клеменс не знал, чем руководствовался этик в своем выборе, но полагал, что его критерии были весомыми и обдуманными. Из всех двенадцати он назвал только одного — Ричарда Фрэнсиса Бёртона. И вот теперь стал известен второй. Возможно, каждый из избранных имел какую-то особую ауру, по виду которой этик-отступник определял пригодность людей для своих неведомых целей — какой-нибудь тигриный цвет души.

Поздно вечером, отпраздновав победу над врагом, Сэм, Лотар, Джо и Одиссей разошлись по своим хижинам. У Клеменса пересохло горло от расспросов. Он постарался вытянуть из ахейца все, что тот знал об осаде Трои, и рассказы Одиссея не столько просветили его, сколько поставили в тупик.

Троя, которую знал Одиссей, не имела ничего общего с тем городком близ Геллеспонта, руины которого археологи называли Троей VII. Город, осажденный и завоеванный Одиссеем, Агамемноном и Диомедом, располагался южнее — напротив острова Лесбос, чуть севернее реки Кайкос. Его население принадлежало к народу этрусков, которые в то время обитали в Малой Азии, а после вторжения эллинов переселились в Италию. Одиссей слышал о том городке, который поздние поколения ошибочно принимали за Трою. Там жили дарданцы и барбарофонцы — союзники настоящей Трои. Их город пал за пять лет до Троянской войны под натиском варваров, нахлынувших с севера.

Через три года после осады Трои, длившейся на самом деле только пару лет, Одиссей отправился в великий поход данайцев на Египет, которым тогда правил Рамзес III. Ахейцы потерпели поражение. Спасая жизнь, Одиссей бежал на одном из кораблей и, сам того не желая, совершил путешествие, которое заняло три года. Он посетил Мальту, Сицилию и южное побережье Италии — земли, не известные в те времена грекам. И не было никаких лестригонов, Эола, Калипсо, Цирцеи и Полифема. А по возвращении домой ему не пришлось убивать поклонников жены, хотя ее действительно звали Пенелопой.

Что касается Ахиллеса и Гектора, то Одиссей знал о них только по легендам. Он считал, что оба героя были пеласгами, народ которых населял Элладу до прихода ахейцев с севера. Переняв их песни, завоеватели внесли их в свой эпос, а позже барды объединили все в огромные поэмы. Ахеец рассказывал, что встречал в речной долине грамотеев, которые читали ему наизусть «Илиаду» и «Одиссею».

— А доводилось ли вам слышать о деревянном коне? — спросил Сэм, почти уверенный в отрицательном ответе.

К удивлению Клеменса, Одиссей не только знал о нем, но и нес ответственность за его изобретение. Он прибег к этой хитрости от отчаяния, поскольку поход на Трою грозил окончиться провалом.