Мир Реки: Темные замыслы

— Этого я не знаю, — ответила Гвенафра. — Давайте все же остановимся на Пискаторе. Чем он отличается от всех прочих? Вряд ли как ключ для входа в Башню имел значение какой-нибудь физический элемент — например, одежда. Все пробовали войти обнаженными, но войти удалось только Пискатору.

Кроме того, существуют различия в том, как далеко удавалось пройти по коридору остальным. Какие особенности характеров были у тех, кому удалось пройти дальше, чем другим?

— Чтобы выяснить это, нужен компьютер, — сказал Сэм. — Галбирра знает членов своего экипажа. Она сможет описать их нам, когда дирижабль прилетит сюда. Однако, чтоб подход был по-настоящему научным, необходимо иметь точные данные о расстоянии, пройденном каждым человеком. А это уже можно как-то увязать с особенностями характеров. Однако, поскольку таких замеров никто не делал, вопрос отпадает.

— Тогда давайте рассмотрим Пискатора.

— Он был одним из этих самурашек, — сказал Джонсон.

— Не думаю, чтоб тут имела значение раса, — ответил ему Сэм. — До сих пор нам не удалось раскрыть ни одного агента с монголоидными чертами, хотя я думаю, они должны быть обязательно. Давайте вот что учтем. Торн не хотел, чтобы Фаербрасс и Обренова отправились в Башню. И он хладнокровно взрывает их обоих, не говоря уж об остальных, которые к ним отношения не имели. Хотя, может быть, Торн не знал, что Фаербрасс — агент. Если так, то он просто получил двоих, заплатив цену за одного.

— А может, их было больше чем двое, — задумчиво сказала Гвен. — Впрочем, нет — ведь только двое имели в головах черные шарики.

— Черт побери! Не надо проблему, и без того сложную, усложнять еще больше.

— Если бы эти двое тоже входили в Башню, мы могли бы сравнить их характеры с характером Пискатора, — продолжала Гвен.

— Я много общалзя з Фаербраззом и зкажу, что от него пахло так же, как и от взех озтальных человеков. А этик озтавил позле зебя запах зовзем другой, чем у Зэма. Пизкатор тоже был человеком, хотя от него и воняло рыбой. Я могу определять разные виды человеков, в завизимозти от того, что они едят.

— Но ты еще никогда не встречал никого, от кого пахло бы не как от человека, — сказал Сэм. — Поэтому у нас нет оснований считать агентов нелюдью. А уж выглядят они стопроцентно как люди.

— Не взтречал, хотя, должно быть, их тут было немало, — ответил Джо. — И позкольку я никогда не взтречал кого-то, кто вонял бы не как люди (хотя им озобенно хвалитьзя в этом змызле и нечего), значит, агенты должны быть людьми.

— Может, оно и так, — включился Джонсон, — этому недоумку кажется, что если неземляне выглядят как земляне, то и пахнуть они должны так же.

Джо хихикнул:

— А почему бы тебе не вывезить объявление в главной гозтиной: «Взем этикам и ихним агентам немедленно явитьзя к капитану»?

Гвенафра казалась чем-то очень обеспокоенной и явно все больше хмурилась. Наконец она не выдержала:

— Почему вы все время уходите от вопроса, который я поставила? Насчет Пискатора?

— А может, мы вроде того карлика из цирка, что нашел под кроватью своей жены туфли великана, — ответил Сэм, — просто боимся задавать лишние вопросы.

Ну ладно. Я был довольно плохо знаком с этим джентльменом из Чипанго[168]. Он появился у нас месяца за два до отплытия «Марка Твена». Согласно докладам, он был очень спокойным и славным человеком. Не то чтобы нелюдим или заносчив, а просто неагрессивен. Казалось, он со всеми быстро находит общий язык. Что, с моей точки зрения, автоматически делает его подозрительной личностью. При этом он отнюдь не был соглашателем. Я помню, как он вступил в спор с Фаербрассом насчет размеров будущего дирижабля. Он считал, что лучше построить сравнительно небольшой корабль. Спор кончился тем, что Пискатор заявил, что все равно считает себя в данном вопросе правым. Но поскольку Фаербрасс — босс, он будет делать, как приказано.

— А были у него странности? — спросила Гвенафра.

— Он свихнулся на почве рыбной ловли, но мне это не кажется особо эксцентричным. Слушай, а почему ты меня спрашиваешь? Ты же и сама его знала!

— Хотела услышать чужую точку зрения, — ответила она. — Когда Галбирра доберется сюда, мы ее расспросим о Пискаторе. Она знала его лучше, чем мы.

— И не забудь про Зирано, — подсказал Джо. — Он его тоже знал хорошо.

— Джо любит Сирано, — заметил Сэм. — У француза нос еще больше, чем у него. С ним Джо чувствует себя вроде бы среди родственников.

— Чушь зобачья! А у ваз — жалких пигмеешек — ни единого приличного ноза не найдешь! Я люблю его, незмотря на то что ты з ним ладил, как один замец гиены з другим в разгар брачного зезона!

— Не смешно, — холодно ответил Сэм. — Ну а что же все-таки ты думаешь о Пискаторе, Гвен?

— От него вроде бы исходили волны… Ну, как бы это лучше выразиться… Не животного магнетизма, поскольку сексом там и не пахло… Просто теплое благорасположение. Вы знали, что нравитесь ему. Хотя с дураками он старался дел не иметь. Но он не был с ними груб, невзирая на всю их тупость. Просто старался побыстрее и поделикатнее от них отделаться.