Мир Реки: Темные замыслы

Прошло шестьдесят дней. Лодку покатили по равнине на больших бамбуковых катках. Настал день отплытия. «Хаджи» был около сорока футов в длину; главными в нем были два остроносых бамбуковых корпуса, соединенных друг с другом платформой, заостренный бушприт с кливером и единственная мачта с продольной и поперечной оснасткой и парусами из переплетенных волокон бамбука. Управлялось судно с помощью кормового весла, изготовленного из ствола сосны, поскольку и руль, и штурвал оказались непрактичны. Единственным материалом для веревок пока служили стебли травы, хотя вскоре более прочные веревки путешественники надеялись изготовить из выдубленной кожи и внутренностей каких-нибудь крупных речных рыб. К платформе привязали выдолбленный Каззом из ствола сосны челнок.

Но прежде чем судно спустили на воду, Казз создал неожиданное препятствие. Он уже умел с горем пополам объясняться по-английски и произносить несколько ругательств по-арабски, белуджийски, суахили и итальянски — всему этому он выучился у Бёртона.

— Надо быть… какое это звать?…..алла!.. что это слово!.. убивать кто-то прежде класть лодка на реке… вам знать… Бёртон-ака… вы дать, Бёртон-ака… слово… слово… убить человек, чтоб бог, Каббурканакруэбемсс… бог вода… не потопить лодка… разозлиться… утопить нас… скушать нас.

— Жертва? — уточнил Бёртон.

— Проклятое тебе спасибо, Бёртон-ака. Жертва! Резать глотка… класть на лодка… тереть по дерево… тогда бог вода не сердиться на мы…

— Мы не станем этого делать, — заключил Бёртон.

Казз еще поспорил, но потом согласился забраться в лодку. Физиономия у него была недовольная, и видно было, что он очень волнуется. Бёртон, чтобы успокоить его, сказал ему, что тут не Земля. Тут другой мир, и он может легко убедиться в этом, если посмотрит вокруг, а особенно — на звезды. На этой равнине не живут боги. Казз слушал и улыбался, но все равно выглядел так, словно ждал, что из пучины речной того и гляди покажется страшная зеленобородая рожа и выпученные рыбьи глазищи Каббурканакруэбемсса.

Стояло утро. У судна столпилось множество народа. Собрались почти все, кто жил на многие мили вокруг, потому что все необычное представляло собой развлечение. Все шутили, кричали и смеялись. И хотя некоторые выкрики звучали оскорбительно, в основном юмор был добрым. Прежде чем скатить лодку с берега в Реку, Бёртон забрался на свой «мостик» — помост, чуть возвышающийся над палубой, — и, подняв руку, попросил тишины. Толпа умолкла, и он заговорил по-итальянски:

— Друзья лазари[30], товарищи, обитатели долины Земли Обетованной! Через несколько минут мы покинем вас…

— Если лодка не потонет! — пробормотал Фрайгейт.

— …чтобы подняться вверх по Реке, против ветра и течения. Нам предстоит трудное путешествие, а трудности всегда вознаграждаются, если верить тому, что твердили нам моралисты на Земле. Теперь вы знаете, стоит ли им верить!

(Смех. Отдельные выкрики.)

— На Земле, как, может быть, знают некоторые из вас, я однажды возглавил экспедицию в далекие и глухие районы Африки в поисках верховьев Нила. Найти их я не нашел, хотя подобрался к ним вплотную, а награды за это меня лишил человек, который был всем мне обязан, мистер Джон Хенниг Спик[31]. И если я повстречаю его во время путешествия вверх по Реке, уж я буду знать, как с ним обойтись…

— Боже милосердный! — воскликнул Фрайгейт. — Неужели вы снова заставите его покончить с собой от стыда и угрызений совести?

— …но может статься, что эта Река окажется намного больше всяких там Нилов, про который вы знаете или не знаете, а он был самой длинной рекой на Земле, несмотря на ошибочное утверждение американцев о том, что самыми длинными были Амазонка или система Миссисипи и Миссури. Кое-кто интересовался, зачем нам отправляться к цели, которая лежит неизвестно в какой дали, да может, ее и вообще не существует. А я вам скажу, что мы отправляемся в плавание, потому что существует Неизвестное и мы должны превратить его в Известное. Вот и все! Здесь, в отличие от Земли, нам не нужны деньги ни на снаряжение экспедиции, ни на ее проведение. Король Наличность помер, и пусть земля ему будет пухом, туда ему и дорожка! А еще нам не надо отправлять сотни прошений и бланков и выклянчивать аудиенции у влиятельных людей и мелких бюрократов, чтобы получить разрешение проплыть по Реке. Национальных границ не существует…

— Пока, — уточнил Фрайгейт.

— …не нужны паспорта, не надо совать взятки чиновникам. Мы построили судно, не нуждаясь в лицензии, и отплываем, не нуждаясь в позволении какого-нибудь крючкотвора высокого пошиба, средней руки или мелкой сошки. Мы свободны впервые в истории человечества. Свободны! Поэтому мы прощаемся с вами, и я не стану говорить вам «до свидания»…

— И никогда не говорил, — пробормотал Фрайгейт.