Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Точеные изогнутые лапы вырвались из прибрежной пены, и каждый коготь на них сверкал. Чешуя, покрывавшая плоть, плотно сомкнулась, чтобы выдавить воду, и закатное солнце горело на ней, как железо в домне, переливаясь цветом охры, янтаря и бронзы.

И еще горели на чешуе золотые и зеленые тона.

Но блестящие бедра и задние лапы остались в воде, для них не было места на крутом откосе берега. Зато хвост, змеевидный хвост, изогнувшись, заскользил по камням, зашуршал по песку, чтобы коснуться обутых ног, свернуться в блаженном узнавании, словно соскучившийся пес, для которого не существует таких легко преодолимых баррикад, как мужской ботинок и мужские слезы.

И сквозь эти слезы смеялся Безумный Джек.

Это не Несси. Только не Несси.

— Привет, Пуфф, — сказал он.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Впервые я встретила Роджера во плоти в 1992 году, хотя по книгам знала его уже многие годы, и как читатель, и как продавец книжного магазина, которому приходилось заботиться о том, чтобы его книги всегда были в наличии. Я направлялась на Юг, на небольшую конференцию, куда нас с Роджером пригласили в качестве почетных гостей, хотя я и не могла свыкнуться с мыслью оказаться в одном списке с Роджером Желязны.

А потом я познакомилась с человеком, который оказался милым и добрым, застенчивым и деликатным; который отказывался от запланированных мероприятий, чтобы, присутствуя на моих чтениях, приободрить и поддержать меня. Я выжила только благодаря присутствию Роджера в аудитории; но он наговорил мне столько милых и добрых слов, что я осталась с убеждением, что чего-то стою.

После этого мы встречались несколько раз на разных конференциях, проводили много времени вместе, несколько раз беседовали по телефону. Я испытывала благоговение перед этим человеком и его талантом, о чем, мне кажется, он догадывался. Я надеюсь, что догадывался. Потому что благоговение всегда означает дань признательности. И Роджер заслужил это. От всех нас.

Пол Дилинджер ДВИЖИТЕЛИ И СОТРЯСАТЕЛИ

В романе «Ночь в одиноком октябре» Роджер представил смешанную компанию архетипических фигур, воюющих за контроль над реальностью. Здесь Пол Дилинджер представляет в сходной битве другой набор персонажей и напоминает нам, что кино тоже отбрасывает тени.

На своей калифорнийской гасиенде Фехтовальщик осмотрел себя в высоком зеркале, убедился, что все на месте, от черной маски на лице до черных сапог на ногах, повернулся и шагнул в мерцающий портал, расположенный посередине противоположной стены.

Другой Человек в маске на могучем белом жеребце на полном скаку пересек техасские прерии и въехал в другой портал, большего размера. Его неподражаемый могучий крик еще некоторое время таял в воздухе после того, как он исчез из виду. За ним последовали другие наездники — Герцог, Красная Голова, Бычий Кнут и еще несколько человек, известных как Певцы.

С верхушки самого высокого дерева в первобытном тропическом лесу спрыгнул Человек Джунглей и, перелетая с ветки на ветку, с лианы на лиану исчез в портале, закрытом от непрошеных взоров влажной растительностью.

Сыщик закончил письмо для своего биографа, оставшегося в лондонской квартире, где они жили вдвоем, сообщая, что на день-два отправляется в одно из тех путешествий, о которых не может рассказать, даже спустя некоторое время…

Темная фигура в шляпе, поля которой закрывали лицо, исчезла в портале, укрытом в одном туннелей городской подземки, и негромкий смех отозвался эхом в том месте, где она стояла перед тем, как исчезнуть…

И вновь планеты выстроились в ряд, вызвав небывалые приливы, и последняя битва между Вершителями Перемен и Хранителями Равновесия была близка к завершению.

Над великой равниной, где появился Фехтовальщик, царила ночь. Звезды выглядели так же, как он запомнил их по небесам Старой Калифорнии, но у него не было возможности узнать, над каким миром поднимется утреннее солнце. Вопрос будет решен позже, в момент максимального планетарного напряжения, когда бы он ни наступил. Этого никогда нельзя было предугадать заранее. Так или иначе, у него было мало времени на подготовку; возникло лишь внезапное инстинктивное постижение того, что надвигается, затем в его собственной гасиенде появился портал, а вместе с ним осознание того, что на этот раз он будет вождем тех, кто состоит с ним в союзе.