Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

— Хорошо, — сказала темная фигура. — Достаточно сказать, что кино — одна из форм искусства, откуда происходят все ваши сущности в этой тени. В меньшей степени это относится ко мне — я скорее порождение радио и комиксов. Но не обращайте внимания. Моя мысль заключается в том, что кино является также важнейшей формой инкарнации и для Универсалов, особенно для волка, мумии и человека, состоящего из разных частей, большого человека. Строго говоря, актер, который прославился в роли волка, внес свой вклад и в создание других образов. Устраните его, и у нас может появиться шанс ослабить две другие инкарнации.

— Я даже не пытаюсь понять все это, — сказал Человек Джунглей, — но последую вашему совету. Как мы это сделаем?

— Хороший вопрос. В кино лучшим методом является серебряная пуля.

— Поскольку мы не в том положении, чтобы добывать серебро, — заметил Сыщик, — я бы предложил сконцентрироваться на Владе. — Он повернулся к Фехтовальщику. — Из того, что вы рассказали мне о словах Ларри, я сделал вывод, что он пытался донести до вас некую мысль. Я думаю, он не оборвал свою речь на полуслове, а сумел высказаться до конца. Если бы я мог попросить у вас этот великолепный нож, возможно, мне удалось бы соорудить соответствующее оружие, используя деревья, растущие внизу.

— Что бы вы ни собирались делать, лучше сделать это быстро, — сказал Человек Джунглей. — Я чую приближающихся цыган…

Его перебил тихий смех.

— Посмотрю, не смогу ли я опять увести их в сторону, пока вы заканчиваете приготовления. — Голос темного человека растаял, и, хотя Фехтовальщик пристально следил за ним, ему не удалось заметить его исчезновения.

Фехтовальщик не пытался сделать вид, что понимает силы природы, которые оказывают поддержку двум воюющим сторонам. Но при этом ему казалось, что у одной из сторон арсенал сил заведомо меньший, чем у другой. Он был убежден, что у тех, кто выступает за то, чтобы сохранить мир таким, каким они его знали, должно быть больше сторонников, которые, как он страстно надеялся, непременно объявятся в самом ближайшем будущем.

Не успел Сыщик вернуться с ножом в одной руке и другим оружием, которое он успел сделать, как снизу послышались звуки приближающихся цыган. Фехтовальщик встал.

— Амигос, я полагаю, мы должны встретить их здесь. Во всяком случае, у нас есть преимущество высокого места… — Он заметил, что у Человека Джунглей вздрагивают ноздри. — Что-то еще?

— Люди и животные. Приближаются по открытой местности сзади нас, там, внизу. Я не в состоянии определить, являются ли они нашими друзьями или новыми врагами, но…

— Si. Мы знаем, что люди, наступающие спереди, — враги. Так что мы теряем? Вперед!

Они начали спускаться по заднему склону уступа, отступая перед наступающим фронтом людей Влада — мужчин с яркими повязками на головах, с ножами, зажатыми в руках и зубах, которые лавиной карабкались на уступ. Первые из них, взобравшись на площадку, увидели, что их жертвы отступают. Фехтовальщик вытащил шпагу, Сыщик проверил барабан пистолета, Человек Джунглей припал к земле наподобие пантеры. В этот момент к ним присоединился темный человек в широкополой шляпе, и они встали спинами друг к другу, образовав круг и готовясь к обороне от людей, наступавших со всех сторон.

С открытой равнины позади них вдруг раздался звенящий крик, отдавшийся эхом в топоте копыт, а затем в салюте ружейных залпов. Фехтовальщик, обернувшись, увидел другого Человека в Маске, который вел за собой отряд американских ковбоев.

В этот миг на них набросились цыгане. Оба клинка Фехтовальщика, длинный и короткий, засверкали в лунном свете, когда он с нарастающим отчаянием отбивался от тех, кто нападал на него. Кто-то прыгнул ему на плечи, повалив наземь. Краем глаза он заметил блеск ножа и попытался увернуться от удара. В этот миг раздался щелчок бича, и он увидел, как конец длинного бычьего кнута захлестывает запястье, державшее нож. Одетый в черное человек на другом конце кнута с силой дернул свое оружие, и цыган опрокинулся на спину.

Внезапно все кончилось. Цыгане бросились врассыпную, их преследовали всадники. Фехтовальщик приготовился было с облегчением перевести дух, но тут увидел, что прямо на него смотрят злобные красные глаза Влада.

— Итак, настал момент, — зашипел он. — Два вождя. У тебя нет способа победить меня, Фехтовальщик. На этот раз исход предрешен. Уже сейчас, в первичном мире мои инкарнации становятся все более героическими в своей трактовке. Существ моего плана больше не рассматривают как порождение зла, а скорее как благородных бессмертных, к которым первичные люди тянутся все с большим доверием. Я поступлю с тобой, как поступал с турецкими захватчиками на моей родине. Один удар…

Фехтовальщик отпрыгнул назад, отбросив свою шпагу и нащупав другое оружие, заткнутое за пояс. Но прежде, чем он успел воспользоваться им, в глаза ему бросился блеск бурой шерсти, желтые глаза и белые клыки, сверкнувшие со злобной радостью. «Ларри! — крикнул Фехтовальщик. — Нет!»