Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

— Одного человека из Нью-Мексико. Очень хорошего человека, умиравшего от рака. Он был писатель, его очень любили. Теперь у него будет еще лет двадцать пять, может, тридцать. Он напишет много хороших книжек, поможет многим другим на этом пути. Он дождется внуков и увидит, как они растут, и на Земле станет лучше от его присутствия.

— Я рада, — сказала Карин.

— А ты сама? — спросил Билли. — Чего ты хочешь?

Она чувствовала усталость и опустошенность, то ли от того, что отдала энергию, то ли просто потому, что была усталой и опустошенной, она не знала. Карин покачала головой.

— Я знаю, — сказала Кристал.

Карин почувствовала знакомое прикосновение к ногам и посмотрела вниз. Фэффи поднял голову и мяукнул. Это был не старый усталый кот, измученный болезнью, но лощеный и красивый, каким он был в свои лучшие годы.

— О, — выдохнула Карин. Она опустилась на колени, а Фэффи встал на здание лапы, и они обнялись. Она взяла своего друга на руки, и Фэффи громко замурлыкал, его морда выражала любовь и преданность. Он слизывал слезы, которые текли по ее щекам, и терся головой о подбородок.

— Если хочешь, — сказал Билли, — можешь увидеть свою мать. На некоторых людей слишком много сваливается при жизни, она сейчас в таком месте, где можно отдохнуть и прийти в себя. — Он посмотрел на Кристал и улыбнулся. — Оле, Крис сейчас отправится куда-нибудь, где она наконец-то сможет какое-то время побыть просто ребенком, но я подозреваю, что мы еще встретимся.

Кристал со счастливым видом обнимала своего медведя.

— Обязательно встретимся, Билли.

Карин встала, прижимая ласкающегося кота к груди. Она улыбалась сквозь слезы.

— Я ведь не такая уж бесполезная, — сказала она. — Я хочу сказать, после того, как я отдала свою энергию?

Билли почесал Фэффи за ушком, и тот мяукнул.

— Я бы сказал, нет, мэм. Мы же всегда можем использовать другую руку.

Карин улыбнулась счастливой улыбкой впервые за долгое время, она радовалась, может, даже впервые в жизни. Она надеялась, что у нее впереди еще много, много времени.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Впервые я прочитал Роджера году в 1970-м. Вообще-то «Властелин света» был первым большим романом, который я прочитал. Еще были «Бессмертный», «Создания света и тьмы», книги об Амбере и много-много других замечательных романов, рассказов, новелл. Я переехал в Нью-Мексико в 1976 году и, познакомившись с Роджером, быстро понял, что он не только чудесный писатель, но и чудесный человек. Для меня было большой честью работать с ним над серией «Дикие карты». Я сожалею, что у меня был повод написать этот рассказ. Мне будет не хватать его всегда.

В некотором смысле «Короли самоубийц» — это еще и прощальное слово Фафрид, нашей семнадцатилетней кошке, которая умерла, пока я писал этот рассказ. Ее мне тоже будет не хватать.

Роберт Шекли ЭРИКС

Как и в трех других случаях сотрудничества с Роджером, рассказ Боба Шекли сумасшедший, дерзкий и циничный, с тонкой саркастической изюминкой.

Я проснулся и огляделся. Все оставалось примерно таким же, как обычно.

— Привет, Джули, — сказал я. — Уже встала?

Джули не ответила. И не могла ответить. Она была просто моим воображаемым партнером по играм. Возможно, я сошел с ума, но по крайней мере я знал, что Джули — это кто-то, кого я сотворил сам.

Я вылез из кровати, принял душ, оделся. Все было как обычно. И все же меня не покидало чувство, будто что-то изменилось.

Я не знал, что меня больше всего раздражает в окружающих меня декорациях. Я запретил себе раздражаться. У меня была одна комната и ванная. Снаружи была веранда, окруженная стеклянной загородкой. Я мог там гулять и загорать. Похоже, они заставляли солнце сиять целый день, без выходных. Я часто задавался вопросом, что случилось с дождливыми днями, которые я помнил с юности. Возможно, дождливые дни и были, просто я не видел их. Я давно уже подозревал, что моя комната со своим стеклянным дополнением находилась внутри какого-то другого здания, по-настоящему огромного, где кто-то строго контролировал свет и климат, делая их такими, какими было задумано. Очевидно, они хотели, чтобы целый день сияло чуть приглушенное легкой дымкой солнце. Кстати, самого солнца я здесь никогда не видел. Только белое небо и исходящий от него свет. Он мог исходить и от прожекторов, как я понимал. Они не позволяли мне видеть слишком много.