Мир Сатаны

Ворон двигался неспешно. Он совсем не боялся того, что его могли поймать в темноте, на планете с восьмидесяти четырех часовым периодом вращения. Подойдя, к пристани, выступавшей в поток, он остановился, чтобы посмотреть поближе. Деревянные эллинги на берегу были построены так же прочно, как любой жилой дом и имели такие же красивые очертания. К пирсу были привязаны рыболовные суда — изящные и пышно разукрашенные, они тихо покачивались на журчащей воде. Ветер доносил чистый запах их улова вместе с запахом дегтя и краски.

— Оснащенный кеч, — заметил Ворон, — у них есть небольшие запасные двигатели, но я полагаю, что их используют в случаях крайней необходимости.

— А так — ходят под парусом? — Корс, длинный и сухопарый, сплюнул между зубами. — Зачем же они делают такую глупость, командир?

— Это более привлекательно эстетически, — ответил Ворон.

— Хотя больше работы, сэр, — предположил молодой Уилденви. — Я сам ходил под парусом, во время Анской кампании. Только одно, чтобы следить, как бы не запуталась эта снасть…

Ворон ухмыльнулся.

— О да, согласен. Абсолютно. Но веришь ли, насколько я могу судить по докладам первой экспедиции и по сегодняшним разговорам с гвидионцами, они так не думают.

Он продолжал, раздумывая, больше обращаясь к самому себе, чем к кому-нибудь еще.

— Они думают не так, как мы — любой из нас. Намериканец озабочен только тем, чтобы его работа была сделана — неважно, стоит ли она того, а потом — чтобы отдохнуть — и то и другое с максимальной суетой. Лохланнец старается, чтобы его работа и развлечения достигли какого-то абстрактного идеала, а когда это у него не получается, он, вероятно, бросит это совсем и впадет в грубость.

— Но здесь они, кажется, не делают таких различий. Они говорят: «Человек идет туда, где Бог» и это вроде означает, что работа, развлечение и искусство, и личная жизнь и все прочее не разделяются; между ними не делается никаких различий, все это единое гармоничное целое. И вот они ловят рыбу на разукрашенных кораблях с искусно вырезанными фигурками, где каждый узор на рисунке имеет дюжину значений разных оттенков. И берут с собой музыкантов. И утверждают, что совокупный эффект — добыча продуктов плюс удовольствие, да плюс художественное исполнение, и я не знаю, что еще, более продуктивен, чем если бы все это было аккуратно разделено.

Он пожал плечами и продолжил движение.

— Может они и правы, — закончил он.

— Не знаю, почему вы так из-за них беспокоитесь, сэр, — проворчал Корс. — Самая безвредная толпа чокнутых, что я когда-либо встречал. Клянусь, у них нет более мощной машины, чем какой-нибудь легкий трактор или экскаватор, и оружия опаснее, чем лук со стрелами.

— Первая экспедиция сообщила, что они даже не охотятся, может только изредка — за добычей или чтобы защитить урожай, — кивнул головой Ворон. Некоторое время он продолжал идти молча. Лишь шарканье сапог, плеск воды да шелест листвы над головой нарушали эту тишину. Молодые пятиконечные листья каких-то незнакомых росших повсюду кустов придавали воздуху слабый аромат зелени. Затем, вдалеке, растекаясь по склонам, прозвучал сигнал бронзового горна, зазывающего домой скот.

— Вот что меня пугает, — проговорил Ворон. И после этого люди не осмеливались нарушить его молчание. Раз или два они проходили мимо какого-нибудь гвидионца, важно приветствовавшего их, но они не останавливались. Когда они дошли до дамбы, Ворон повел их по лестнице на самый верх. Стена, с равномерно расположенными башнями, простиралась на километры. Она была высокой и массивной, тем не менее ее длинный изгиб и вся поверхность из необработанного камня были очень приятны для глаз. Река впадала в глубокий канал через галечный пляж, а дальше в месяцеобразный залив, воды которого ревели и метались, расплавленные в свете солнечного золота. Ворон запахнулся поглубже; здесь, наверху, вне защиты стены, соленый ветер пронизывал холодом и сыростью. В небе было много морских птиц.

— Зачем они это построили? — удивился Корс.

— Луна близко. Сильные приливы. Наводнения из-за штормов, — сказал Уилденви.

— Они могли бы поселиться повыше. Черт возьми, ведь места же достаточно. Десять миллионов человек на всю планету!

Ворон сделал жест в сторону башен.

— Я спрашивал, — сказал он. — В них генераторы энергии прилива. Производят большую часть электричества. Заткнитесь.

Он стоял, всматриваясь в восточный горизонт, где сгущалась ночь. Слышен был рев волн и крик морских птиц. Глаза его помрачнели от дум. Наконец он сел, вытащил из рукава деревянную флейту и заиграл рассеяно, словно просто для того, чтобы чем-то занять руки. Ветер разносил печальную мелодию.

Резкий окрик Корса вернул его к действительности.

— Стой!

— Да тихо ты, олух! — остановил его Ворон. — Это ведь ее планета, не твоя. — Но когда он поднялся, рука его небрежно лежала на рукоятке пистолета.