Мир-село и его обитатели

И то – для вечно обделённых сельских жителей, с их непреходящими заботами, опять же воплотилась вожделенная тотальная утопия лишь отчасти: горожанам они нещадно завидуют, не понимая своего счастья! Им кажется: там, в дымке смога, рай земной – игровые автоматы, ящики с мороженым, сосиски всегда есть и тридцать видов колбасы!.. Законы восприятия непреложны. И мы, конечно, знаем чванливость многих москвичей – и ничего, смиряемся. А от того, кто уехал в столицу, как правило, отворачиваются знакомые в провинциальном городе. Но что на что меняешь – и кто меняет? – тем более, сейчас? Я лично не хочу отживать-отмирать в бетонной клетке-камере, что ни день таскаться по магазинам с толкучкой и очередями, прослушивать несмолкаемые разговоры гастарбайтеров под окном на фоне несмолкаемого же гула автодороги, гулять (в деревне такого слова нет вообще, разве что «гулять на свадьбе») с собакой по тесным, загаженным дворам, заставленным машинами и с бабками на лавочках! Но я-то здесь сколько выжил, даже в столице20, не голословны мои речи. Да вот последнее, чтоб далеко не бегать, из будней городских: за перегородкой день-деньской зашарманивает для ребёнка двух-трёх лет телеящик – там текста почти нет вообще, лишь смешки и подыгровка музычки! – с ума сойдёшь выслушивать за стенкой. Ребёнок не говорит, и мамочка такая же с ним сидит молчит. Ни колыбельной, ни стихов, ни прибауток – вообще ни слова! Как раньше без круглосуточного мультканала дети возрастали?!.

А посмотреть на неугомонных детищ бескрайнего, забытого по закоулкам россейского «мира-села», то уж с самой юности – не только своеволие, но и воля (пусть уже и в кавычках-«лапках», с цепкими коготками тлетворной урбанизации), в которой контуром – простор, физический труд… Отними всё это и всё, конец и пшик – как только бабусю увозят в город, жить ей остаётся считанные годы.

Помню, как бабушка держалась за «город» – еле ползала… А не признаются ведь, что спасаются природой, не осознают и не хотят этого осознавать. Да я отчасти их понимаю. Раньше, когда мне твердили в школе: «надо беречь, охранять природу», «экология», я, как всем деревенским хлопчикам и подобает, только пожимал плечами – и чуть ли не плевался: с какого дуба, дескать, охранять её, когда она повсюду! Тут клёны, тут американка, там сады, тут огороды, травища, речка… – куда бы деться от неё, поближе к чему-то городскому – большому, шумному, красивому и культурному, показанному по ТВ!

Про соловьёв, к примеру, – кто про них помнит: не замечаешь, думаешь, и везде они так заливаются! И лишь сейчас, когда уж весь сад прогнил и зарос, так что с трудом его кое-как расчищаешь, будто пытаясь сдержать энтропию, лишь теперь замечаешь: как много их здесь, как близко – я даже не раз видел эту невзрачную серую птичку, выделывающую в одичавших кустах вишни – в двух метрах!.. Ежи, ежата маленькие – всегда радуют. Хор лягушек из-под огорода несмолкаемый – апрель, май, июнь. Раньше было стерео – и с той стороны моста, где задворки правления и клуба нового, тоже доносилось то же, сейчас – заглохло, не доносится. Оттуда же шёл целый шквал черёмуховый, сегодня – не идёт… Занимаешься вроде бы огородом, а концерт – бесплатно!..

Теперь в садах порубленных у всех всё позаросло, за садами и клочками огородов тоже, где спуск к речушке… Немало брошенных угодий, заброшенных домов, тоже кругом заросли непроходимые. Сашенька всё удивляет и удивляется: зайца видела, хорька, лису!.. – всё в двух шагах от дома. А если чуть дальше, «в поле» – то «лоси подходили», то «волки прибегали»… В школе, по её словам, расклеены листы с предупреждениями вечером не выходить: чупакабра!

Да уж никто почти что никуда не ходит, слово «гости» обозначает лишь приезжих, друг к другу «в гости» уж давно не ходят, даже в ночь перед Рождеством. Разве что те бесстрашные, чьи образы я здесь зарисовал.

Нынешний обыватель, в основной своей массе, растёкшейся по диванам за каждой перегородкой, – прислушайтесь, взгляните! – сидит, полулежит-полусидит, лежит, как паша с кальяном, раздувая щёки: главное, ничего не менять, и это устраивает и его самого, и тех, кто его посадил-положил: положение дел! – объективная данность! – покой физических тел! Не нужно даже идти и смотреть – сиди и смотри! Он и убить подчас, конечно, может (нечаянно, по пьяни или внезапной ярости), но надо встать. Воевать – бред, водки выпить – себе во вред. Одно: коль застишь окно в мир – меж ним и телеэкраном настойчиво встаёшь – поэкспериментируй, дитятко! – и обругать, и двинуть может. Абсурд с сурдопереводом! Привычные, «классические» грехи (а поначалу помыслы и страсти) – сладострастие, чревоугодие, тщеславие – так это надо дальше кухни и санузла идти… когда как нынче можно всё утолить бюджетно: из ящика и из хрустящего пакетика.