Мир SMAX. Трилогия (СИ)

Теперь Алекс без рубашки стоял навытяжку перед разъяренным армейским майором, выкрикивающим обвинения и сопровождающим каждое слово ударом дубинки по беззащитному телу мальчищки. Правая рука Алекса повисла, сломанная. Четверо спутников в дальнем углу комнаты, удерживаемые крепкими десантниками, безмолвно смотрели на издевательство — трое с ненавистью, Филимонов, как обычно, не выказывая чувств. Ник тихо всхлипывал от жалости к товаришу.

Майор, как и все военные, разведчиков не любил и воспользовался моментом с удовольствием. С его точки зрения, напыщенные индюки из разведки зачем-то послали на задание группу под командованием десятилетнего пацана, тот его провалил и теперь должен быть расстрелян из «восьмёрок» — а если повезёт, то и удавлен на струне. Но, к сожалению, самолично принять решение о казни он не имел права, разная ведомственная подчинённость, и нетерпеливо маялся, пока из столицы не придёт подтверждение приговора.

А вот троих сильфонтцев майор мог расстрелять своей волей. Но упрямый мальчишка сразу взял их под своё покровительство и назвал добычей разведки. Теперь казнить Силача, Стерёгу и Ника удастся только после казни Алекса.

Майор в очередной раз замахнулся дубинкой, как в комнату вошёл дежурный связист.

— Господин майор!

— Ну!

— Получен ответ на запрос из столицы.

— Ну!!!

— Приказано немедленно доставить в столицу разведчика-скаута Алекса Звару и всех, кто вышел с ним к границе Русенты… в целости и сохранности, — связист невольно взглянул на измученного объекта внимания столичных шишек.

— Хочу увидеть оформленный надлежащим образом приказ!

— В процессе оформления, будет готов через десять минут.

Майор зло сплюнул и пробурчал:

— Подговьте транспортный краулер и группу сопровождения для этого и этих, — головой на Алекса, затем на товарищей. — Предоставьте этому медицинскую помощь. Умеренную.

В краулере на всё время пути — от Каналграда до канала, через канал на транспортном судне, далее снова своим ходом — Алекс Звара был отделён от своих бывших спутников. Взрослые вели беседы на отвлечённые темы, не строя предположений о будущем, чтобы не пугать Ника. Тогда маленький сильфонтец взял инициативу на себя.

— Дядя Филимонов, что с нами будет?

— Не от нас зависит. Или казнят, или помилуют.

— А наградить могут?

— Пф-ф! Могут…лями, — при этих словах разведчика разучившаяся в походе сквернословить Стерёга осуждающе взглянула на Филимонова: «Не при ребёнке!».

— А если нас помилуют… Алекс… ну, он к родителям вернётся?

Филимонов нашарил на столе сигарету, подключил нейтрализатор дыма, затянулся, выпустил в воздух колечко и нейтральным тоном заговорил, казалось бы, о другом.

— Зеркальцев болел легастенией. Генетики не знают пока, как с ней справляться. Болезнь нарастает по экспоненте, конечный итог — слабоумие и смерть в приюте для умалишённых. Он не хотел заканчивать свою жизнь так и подал рапорт, чтобы его включили в группы для дальних выходов, где легко погибнуть в бою.

Второе колечко дыма уплыло в воздух. Нейтрализатор забил запах от продуктов горения никотиновой смеси, мини-вентилятор загнал дым в систему фильтров, через которую он попадёт наружу. Все поняли, что Филимонов имел в виду третьего, не вернувшегося разведчика.

— У меня была девушка. Хотела стать лётчицей. У нас строят коптеры, но над ними как будто висит злой рок, или как будто планета их не принимает. Она говорила, что у новой модели наконец-то исправлены все недостатки, аварийность не чаще, чем на спидере… Аварийность… Её коптер разбился в третьем полёте. А я утратил интерес к жизни. Спрашивал себя, кому я нужен. Не находил ответа и написал рапорт на дальние выходы.

— Ответ теперь ты отыскал, — ухмыльнулся Силач. О! Какое событие! Оказывается, Стерёга тоже умела краснеть.

— У нас на базе говорили так — если девка смогла залезть тебе на шею, то бери её замуж, — неизменно спокойно ответил Филимонов. Действительно, с этой парой дело налаживалось. Но оставался ещё один человек.

— Алекс… Его родители были известными психологами. Специалисты экстра-класса. Но в семье у них была Капитанова чума. Они оправдывались тем, что якобы ставят над собой и сыном социальные эксперименты для своей работы. Алекса они превратили в издёрганного маленького взрослого. Даже фамилию ему записали другую и с тайным смыслом — Звара, ссора, обида.

Третье колечко, нейтрализатор, вентилятор, фильтры.

— Потом их отправили в командировку на фронтир, а там случился бунт дро… трутней, — поперхнулся Филимонов.

— Я знаю, что бездельников-трутней вы именуете дронами. Не смущайся, друг, — подбодрил рассказчика Силач.

— Их убили. Трутней сожгли, на базу вернулись мир и порядок. Алекс остался сиротой. Дом и минимальный паёк ему оставили.

Четвёртое, пятое, шестое колечки. Затаив дыхания, все ждали развязки.

— В Русенте с незапамятных времён есть закон. Ребёнок-сирота может добровольно отказаться от права на жизнь и вступить в разведку для совершения смертельного подвига. Ему выделяют двоих взрослых, также мечтающих о смерти, и отправляют в поход.