Мир SMAX. Трилогия (СИ)

— Так! Подожди-подожди! — Филимонов пытался уложить в голове новые сведения в правильном порядке. — Ты утверждаешь, что водоларкер перенёс тебя через время, на двести лет вперёд?

— Нет. В анабиозе был я.

— Кто тебе это сказал? Кто это сделал? Технологии анабиоза первопоселенцев считаются утраченными, да и были они слабыми, лет на десять, — зачастил Кондратий, опасаясь, что остальные не дадут ему надолго вмешаться в беседу.

— Я знаю.

— Знаешь что?

— Знаю, что был в анабиозе.

Кондратий беспомощно посмотрел на Филимонова: «Ну и что это такое?». А вот разведчик хиванца, кажется, прекрасно понимал — у работников секретных служб всех государств планеты была своя терминология, и посвящать в неё посторонних Филимонов и таинственный хиванец отказывались наотрез.

Тогда Кондратий задал следующий вопрос на тему, ради которой все они собрались:

— Алекса и Ника… ты должен понимать, кто это, или, как ты говоришь, «знать», их осудили в Русенте как шпионов хиванцев… возможно, твоих сообщников… и казнили. Это правда?

Страшный человек выгнул правую бровь дугой.

— Что правда? Про суд и казнь не знаю ничего я. Про сообщников — неправда.

— Стой! Ответь по-человечески — они не были хиванскими шпионами? Шпионами Человеческого Улья?

— Не были.

Хиванец заливисто засмеялся и продолжил нормальным языком, без интонирования и без рубленых предложений:

— У ваших правителей потрясающее чувство юмора. Признать нашими шпионами мальчишек, помешавших нам раскрыть вашу главную тайну — это пять, господа!

— Ещё вопрос. Мы читали показания свидетеля о диверсиях Алекса против русентийского отряда под Югопортом, из-за которых отряд потерпел поражение.

Хиванец с ещё большим интересом посмотрел на Кондратия, а историк, в запале и предвкушении оправдания своего предка, плюнул на все тайны и странности и распутывал цепочку правд и неправд только по одному вопросу — по судьбе братьев Звара.

— Ерунда! Когда пьяный дурак, которому только в Русенте могли дать майора, погубил две трети кадетов и умер, Алекс взял командование на себя и почти смог победить. Против водоларкера у него не было шансов, это правда. В остальном он герой.

К именам Алекса и Ника вернулась заслуженная честь. «Не шпионы! Герои!» — одинаковая мысль звучала в головах русентийцев. Осталось понять, что произошло с ребятами после боя, а также разобраться с последней головоломкой хиванца, а именно, почему «времени мало» и «скоро всё подойдёт к концу».

— Ты пребывал в анабиозе и проснулся в глазе фунгуса в суточном переходе от Сильфонта, — разведчик перешёл ко второй части, понимая, что о судьбе мальчишек хиванец не осведомлён. — Когда это случилось?

— Месяц и неделю назад.

— Ровно в тот же день, когда я вылетел в хиванскую командировку, — быстро подсчитал в уме историк. — Получается, своей поездкой я включил какую-то последовательность событий? И завершиться она должна на этом лугу?

Филимонов предпочёл отбросить всё заумное и мистическое. Ему нужна была более ценная в практическом смысле информация.

— Почему времени у нас мало?

— Потому что у этого места есть хранители. Беливеры. Они пришли после боя под Югопортом. Их лагерь расположен в глазе фунгуса в 20 километрах отсюда. И они идут сюда через фунгусовые поля, чтобы покарать пришельцев. То есть, вас. Они больше не нужны, и вы должны их уничтожить. Я не смог бы этого сделать.

— Жалеешь их, что ли? — Филимонов посмотрел недобро.

— Нет, не жалею. Но у меня нет оружия.

— Сколько их?

— Сотни три. Все — взрослые мужчины.

— Вооружение?

— Хлам.

— Как они там жили, двести лет без женщин? — подала голос Стерёга. Кто о чём, а девушка о своём, девичьем.

— Молились.

— А-а… интересная мысль, — съехидничала Стерёга. Филимонов оборвал супругу и потребовал готовиться к бою.

Но, прежде чем разведчик стал обрисовывать диспозицию, Кондратий успел вставить один вопрос.

— Скажите, Филимонов, почему мы не полетели на поиски места находки Ника на гравилёте?

Разведчик открыл рот, закрыл, поднёс к лицу кулак, внимательно его рассмотрел, все пять сжатых пальцев. Повернулся к жене, снова к Кондратию. Наконец, соизволил ответить:

— Потому, Каратов, что я тоже иногда глуплю.

Глава 5

К предстоящему бою спокойно — по крайней мере, внешне — отнеслись трое из четверых людей, различными путями попавших в глаз фунгуса. Открыто нервничал только Кондратий, как человек мирный и сугубо гражданский. Но и он не позволял своему беспокойству перерасти в панику. Во-первых, потому что роль ему отвели соответствующую статусу — прятаться и не высовываться; во-вторых, потому что на побережье он ощутил на собственной спине силу рук могучего старца и не желал опробовать её, допустим, на своих зубах.