Мир Смерти и твари из преисподней

Отогнав прочь грустные мысли, Язон стал устраиваться на ночь под невысоким развесистым деревом с широкими листьями. Натаскал сухого мха и травы для своей импровизированной постели, лег и попытался заснуть. Какой смысл идти без отдыха вторые сутки? Но заснуть оказалось непросто. Прежде всего потому, что безумно хотелось есть. Попить-то он рискнул из ручья по дороге – вода была на вкус совершенно обычной, а вот местные фрукты пробовать Язон запретил себе категорически. Слишком много неясного было пока с этими фруктами.

И так он лежал и думал, что же теперь будет. Потом в небе показалась точка. Неужели его нашли? Неужели эта его вечная спасительница Мета на одной из универсальных шлюпок?

Точка слегка увеличилась в размерах и превратилась в обыкновенную птицу, крупную, но с маленьким мягким клювом и с ноготками вместо когтей – этакое совершенно беззлобное создание, как и все животные на Моналои.

Наконец, сон все-таки сморил его. И шлюпка с Метой все садилась и садилась на берег рядом с ним, но каждый раз оказывалась птицей. Только не моналойской, а уж скорее похожей на гигантского шипокрыла. Большая противная тварь с лязгающими металлическими крыльями и гнусным голосом, воздающим хвалу Великим Теням Алхиноя.

Первые лучи солнца разбудили Язона, но ничего не изменилось на берегу. Это было ужаснее всего. И он-таки двинулся назад. Потому что впереди ждала лишь голодная смерть или отравление местной дрянью. Как глупо!

Он шел, подкрепляясь в пути одной лишь водою из ручьев. Впрочем, скоро и ручьев не стало, а из заболоченных заводей Язон пить не рискнул. Запас стимулятора в аптечке иссяк подозрительно быстро. Какой-то ужасно утомительной оказалась планета Моналои. На других он никогда так не выматывался, даже раньше, когда еще не был бессмертным. Видно и воздух здесь отравлен какими-то испарениями, не ощутимыми на запах, но страшно ядовитыми. Ведь они перешибали действие не только пиррянского суперстимулятора, но и знаменитой вакцины вечной молодости, введения которой удостоился в свое время Язон.

Его уже шатало. Деревья двоились перед глазами, качались, уплывали вдаль или наоборот наваливались прямо на голову. Может, это уже и не деревья вовсе, а те самые Тени Алхиноя? А под черепом гудело и завывало, словно в вытяжной трубе. Наверно, это Духи Алхиноя поют свои тягучие песни, приглашая всех по ту сторону жизни и смерти. Но все-таки ему еще удавалось контролировать себя. «Правая нога, левая нога, правая нога, левая нога, – бормотал он то ли про себя, то ли вслух, – теперь рукой ухватиться за дерево, вперед, вперед, направление прежнее…»

И к исходу вторых суток, каким-то чудом Язон все-таки вышел опять к тому же лесному храму. Во всяком случае, к такому же. Уже темнело. Минута, другая, и будет полный мрак. А в храме стояла мертвая тишина, но оттуда пробивался свет. И Язон двинулся по кругу в поисках двери.

То, что он нашел, было не совсем дверью – просто неправильной формы отверстие, занавешенное сплетёнными из тонких лиан рогожами. Терять было уже нечего, и он нырнул, если не сказать упал, под эти рогожи.

И очутился в абсолютно пустом помещении. Или это уже глаза ничего не видели? Потом, постепенно все-таки удалось разглядеть какую-то неподвижную фигуру в дальнем углу. Хотя, впрочем, это могла оказаться и просто груда тряпок, перевязанных веревкой. Да, конечно, не меньше десяти факелов горели вдоль стен, тихо потрескивая, и было трудно поверить, что не загасив их, отсюда ушли разом все. Однако он опять судил о них, как о самых обыкновенных людях. А тут был, похоже, совсем другой случай.

Но что удивительно, к Язону полностью вернулась ясность мысли! Хотя физически он окончательно ослаб и теперь буквально пополз на четвереньках к маячившему в углу неопределенному объекту. И тогда куча тряпок, перехваченная веревкой, наконец, шевельнулась и оказалась все-таки человеком. Причем человеком совершенно нетипичным для здешних мест – не просто шерстяным, а патлатым, бородатым, усатым, в общем, заросшим волосами, почти как обезьяна. Да еще какими волосами! Светлыми, но не седыми, а золотисто-желтыми. И кожа его была хотя и смуглой, но скорее загорелой, чем изначально темной, как у остальных здешних прихожан. Оставалось выяснить, какими наречиями владеет этот странный тип.

А тип взял да и подал голос первым, и Язон даже не удивился услыхав, хорошую, правильную речь на меж-языке:

– Садись, Язон динАльт. Сейчас я тебе все расскажу.

Прозвучало это необычайно глупо. Вряд ли Язон сумел бы привести себя в полувертикальное положение. Да и садиться в этом шалаше было особо некуда. Так что Язон просто вытянул ноги, а локти упер в глиняный пол, из последних сил удерживая ладонями готовую упасть голову и стараясь не закрыть глаза. Уж очень хотелось узнать все.

– Ты понимаешь, где мы сейчас? – с неожиданным эмоциональным подъемом спросил бородатый, объявивший себя всезнайкой.

– Нет, – честно признался Язон.

– Я тоже, – грустно молвил бородатый.

Вот это был номер! Сумасшествие продолжалось.